ИСААК ЛЕВИТАН | Еврейская электронная библиотека

[1][2]

ИСААК ЛЕВИТАН

(1860—1900)

Об Исааке Левитане российский писатель Григорий Горин как-то заметил: «Исаак Левитан был великим русским художником. И сам о себе так и говорил… Когда ему говорили: но ты же еврей! Он говорил: да, я еврей. И что? И ничего. Умные люди соглашались, что он – великий русский художник и еврей!»

Исаак Ильич Левитан – один из крупнейших художников России конца XIX века, непревзойденный мастер русского «пейзажа настроения», родился 18(30) августа 1860 г., в небольшом литовском местечке Кибарты Ковенской губернии, ныне Кибартай (Литва), в бедной еврейской семье железнодорожного служащего. Несмотря на бедность, дед Левитана был уважаемым раввином селения Кибарты.

В начале 1870-х гг. Исаак вместе семьей переехал в Москву. В выборе жизненного пути Исаака решающую роль сыграл его старший брат – художник. Он часто брал мальчика с собой на этюды, на художественные выставки. Когда Исааку исполнилось 13 лет, он был принят в число учеников Училища живописи, ваяния и зодчества, где учился у В.Д. Поленова и А.К. Саврасова.

Отец и мать Исаака недолго прожили в Москве, оба умерли, оставив Исаака с братом и двумя сестрами «на улице». Несмотря на то что в Училище живописи ваяния и зодчества Саврасов прочил Левитану славу француза Коро, а товарищи Исаака – братья Коровины и Николай Чехов – всякий раз затевали над его картинами споры о прелести подлинно русского пейзажа, жить в Москве было трудно и одиноко юному художнику. Ночевал Левитан в холодных классах художественного училища на Мясницкой, прячась там от сторожа по прозвищу «Нечистая сила». Сестра, жившая по чужим людям, изредка подкармливала его.

В 1879 г. полиция выселила Левитана из Москвы в дачную местность Салтыковку. Вышел царский указ, запрещавший евреям жить в первопрестольной русской столице. В ту пору Левитану было 18 лет. Он очень был беден, практически нищ.

Этой же осенью Левитан пишет «Осенний день. Сокольники». Это была первая его картина и единственный пейзаж художника, где присутствует человек, да и то женскую фигуру написал Николай Чехов. И после этой картины люди ни разу не появлялись на его полотнах.

«…По дорожке Сокольнического парка, по ворохам опавшей листвы шла молодая женщина в черном… Она была одна среди осенней рощи, и это одиночество окружало ее ощущением грусти и задумчивости. «Осенний день в Сокольниках» первая картина выдающегося русского художника Исаака Левитана, где серая и золотая осень, печальная, как тогдашняя русская жизнь, как жизнь самого Левитана, дышала с холста осторожной теплотой и щемила у зрителей сердце…» – так писал о творчестве Исаака Левитана известный советский писатель Константин Паустовский.

Левитан, как Пушкин и Тютчев, всегда ждал осени как самого дорогого для него времени года. Даже весна на его полотнах своим настроением часто напоминала осенний день. Осень на картинах Левитана очень разнообразна. Невозможно перечислить все осенние дни, написанные им; Левитан создал около ста «осенних» картин, не, считая этюдов.

Картина «Осенний день. Сокольники» экспонировалась на московской выставке и была куплена П.М. Третьяковым для его галереи. В то время Левитан еще учился и было ему 19 лет.

Годы учения в Училище живописи ваяния и зодчества заканчивались. В 1885 г. Левитан написал последнюю, дипломную работу – облачный день, поле, копны сжатого хлеба. Саврасов, взглянув на картину, написал мелом на изнанке: «Большая серебряная медаль». Преподаватели училища не любили и побаивались Саврасова. Вечно полупьяный и задиристый, напившись, он ниспровергал всех и вся, кричал о бесталанности большинства признанных художников. Неприязнь к Саврасову преподаватели переносили и на его любимого ученика – Левитана. К тому же еврей, по мнению многих преподавателей, не должен и касаться русского пейзажа – это дело коренных русских художников. Картину признали недостойной медали. Левитан даже не получил звания художника, ему дали диплом учителя рисования, что, впрочем, не помешало ему внести существенный вклад не только в российскую, но в мировую художественную культуру.

Левитан совершенно преодолел условности классицистско-романтического пейзажа, отчасти еще сохранившиеся у его современников художников-«передвижников». Левитановский «пейзаж настроения» при всей его натурной достоверности (Левитан всегда бережно сохранял исходный мотив и вносил в него лишь отдельные коррективы) обрел беспрецедентную психологическую насыщенность, выражая в пейзаже не что иное, как жизнь человеческой души, которая словно вглядывается в природу, а в той природе заключены неизъяснимые тайны бытия. И эти тайны отчетливо видны в левитановских картинах, но словами они невыразимы.

Отзываясь о лучших русских пейзажистах, художник Игорь Грабарь особо выделял творчество Левитана: «Он самый большой поэт среди них и самый большой чародей настроения, он наделен наиболее музыкальной душой и наиболее острым чутьем русских мотивов в пейзаже. Поэтому Левитан, вобравший в себя все лучшие стороны Серова, Коровина, Остроухова и целого ряда других своих друзей, смог из всех этих элементов создать свой собственный стиль, который явился вместе с тем и стилем русского пейзажа, по справедливости названного «левитановским»».

Левитан стремился писать так, чтобы на картинах его был ощутим воздух, обнимающий своей прозрачностью каждую травинку, каждый лист. На его картинах все кажется погруженным в нечто спокойное, синеющее и блестящее. Левитан называл это «нечто» воздухом. Мы дышим им, чувствуем его запах, холод, теплоту. Левитан же ощущал его как безграничную среду прозрачного вещества, которое и придавало такую пленительную мягкость его полотнам.

В очерке «По поводу смерти А.К. Саврасова» (1897) Левитан так сформулировал свое творческое кредо: отказ от отношения к пейзажу «как к красивому сочетанию линий и предметов» с целью изображать «уже не исключительно красивые места», но «те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу».

Одна из существенных страниц биографии Левитана – его дружба с А.П. Чеховым. Антон Чехов и Исаак Левитан – ровесники. Судьбы их во многом схожи, они оба приехали в Москву из провинции. Сдружившись с художником Николаем Чеховым, братом писателя, Левитан затем подружился с Антоном Чеховым и со всей чеховской семьей, прожив три лета рядом с нею в бывшем курятнике.

«Когда я узнала Левитана, – вспоминала сестра Чехова Мария Павловна, – он жил на гроши, как и мой брат Николай… Ближе всего Левитан сошелся с нашей семьей уже после окончания школы, когда мы поселились в красивом имении Бабкине, под Москвой… С утра до вечера Левитан и брат были за работой… Левитан иногда прямо поражал меня, так упорно он работал, и стены его «курятника» быстро покрывались рядами превосходных этюдов… Левитан любил природу как-то особенно. Это была даже и не любовь, а какая-то влюбленность… Искусство было для него чем-то даже святым… Левитан знал, что идет верным путем, верил в этот путь, верил, что видит в родной природе новые красоты».

С Антоном Чеховым у Левитана установились своеобразные отношения. Они всегда поддразнивали друг друга, но те немногие высказывания и письма, которые дошли до нас, говорят о том, что Левитан открывал свою душу только Чехову.

В те годы Чеховы проводили каждое лето в селе Бабкине около Нового Иерусалима. Семья Чеховых была талантливой и шумной. Шуткам и насмешкам не было конца. С раннего утра за чайным столом уже начинались невероятные рассказы, выдумки, хохот, который не затихал до вечера. И больше всего шутили над Левитаном. Его постоянно обвиняли во всяческих смехотворных преступлениях и, наконец, устроили над ним суд. Антон Чехов, загримированный прокурором, произнес обвинительную речь, Николай Чехов изображал дурака-свидетеля. Александр Чехов – защитник – пропел высокопарную актерскую речь.

Особо подшучивали над Левитаном за его красивое еврейское лицо. В своих письмах Чехов часто упоминал о красоте Левитана. «Я приеду к вам, красивый, как Левитан», – писал он. «Он был томный, как Левитан».

Однако имя Левитана стало выразителем не только мужской красоты, но и особой прелести русского пейзажа. Чехов придумал слово «левитанистый» и употреблял его очень метко. «Природа здесь гораздо левитанистее, чем у вас», – писал он в одном из писем. Даже картины Левитана различались, – одни были более левитанистыми, чем другие.

Черты личности художника проступают в чеховском рассказе «Попрыгунья», (где отражен роман Левитана с художницей С.П. Кувшинниковой) и в «Чайке», где поступок Треплева, застрелившего чайку, воспроизводит аналогичный каприз Левитана-охотника.

Левитан жестоко обиделся на Чехова за рассказ «Попрыгунья». Ведь Кувшинникова – наивная и непосредственная – трогательно любила Левитана. Дружба с Чеховым была прекращена, а примирение шло долго и мучительно. И до конца жизни Левитан не мог простить Чехову этого рассказа.
[1] [2]

Судьбы скрещенье… Чехов и Левитан

Галина Чурак

Рубрика: 

НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

Номер журнала: 

Специальный выпуск. ИСААК ЛЕВИТАН

Героиня опубликованной в 1895 году повести А. П.Чехова «Три года», посетив на Святой неделе вместе с мужем художественную выставку и переходя из зала в зал, «остановилась перед небольшим пейзажем… На переднем плане речка, через нее бревенчатый мостик, на том берегу тропинка, исчезающая в темной траве, потом справа кусочек леса, около него костер: должно быть ночное стерегут. А вдали догорает вечерняя заря.

Юлия вообразила, как она сама идет по мостику, потом тропинкой, все дальше и дальше, а кругом тихо, кричат сонные дергачи, вдали мигает огонь. И почему-то ей стало казаться, что эти самые облачка, которые протянулись по красной части неба, и лес, и поле она видела уже давно и много раз, она почувствовала себя одинокой, и захотелось ей идти, идти и идти по тропинке; и там, где была вечерняя заря, покоилось отражение чего-то неземного, вечного».

Писатель останавливает свою героиню перед пейзажем И.И.Левитана «Тихая обитель». Здесь точны многие детали, например, на Святой неделе в Московском училище живописи, ваяния и зодчества ежегодно проходили выставки Товарищества передвижников. На очередной из них, 19-й по счету, открывшейся в 1891 году, зрители увидели картину уже известного к тому времени живописца, но именно она сразу сделала его знаменитым. По поводу «Тихой обители» Чехов писал сестре, что «Левитан празднует именины своей великолепной музы. Его картина производит фурор… успех у Левитана не из обыкновенных»¹. В описании пейзажа Чехов уходит от абсолютной точности деталей, изображенных художником, но он удивительно верен в выражении общей его атмосферы, состояния полного душевного слияния человека и природы, близкой и понятной ему, которая благодаря мастерству художника дарит человеку отрадные мгновения «чего-то неземного, вечного». Такое понимание писателем «души» левитановского пейзажа исходило из любви к природе каждого из них и взаимного понимания личности и творчества друг друга.

Немного найдется в русской литературе и изобразительном искусстве столь близких по стилистике и решению художественных задач писателей и живописцев, как Чехов и Левитан. Неслучайно их имена и в специальных исследованиях, и в популярных изданиях часто ставятся рядом.

Знакомство писателя и художника состоялось в 1879-м, в год приезда Антона Павловича в Москву, где уже жила вся его семья. Один из братьев, Николай, был дружен с Левитаном, они оба учились в МУЖВЗ. Начинающий художник и будущий писатель встречались в дешевых меблированных комнатах то на Сретенке, то на Тверской, куда Чехов приходил к брату готовиться к экзаменам в университет и где собиралась шумная, увлеченная искусством молодежь. Уже с начала 1880-х, как вспоминал В.А.Гиляровский, и до конца жизни «Левитан всегда был около Чеховых»². Все были бедны и молоды, Левитану и Чехову едва исполнилось 19 лет (они родились в разные месяцы одного и того же 1860 года).

Настоящее их сближение и дружба начались в 1885-м, когда Исаак Ильич вновь, как и в предыдущее лето, обосновался для работы на этюдах под Звенигородом близ Саввинского монастыря, где по соседству, в имении Киселевых Бабкино, жила дружная семья Чеховых. Узнав, что в полутора верстах, за рекой живет Левитан, его тут же «переселили» к себе, и он включился в полную дурачества и веселья бабкинскую жизнь. «Люди в Бабкино собрались точно на подбор», — вспоминал М.П.Чехов³. Владелец имения А.С.Киселев, племянник парижского посла и государя Молдавии графа П.Д.Киселева, был женат на дочери директора Императорских театров В.П.Бегичева. Их гостями были приезжавшие из Москвы актеры, музыканты, писатели. В Бабкине выписывали все толстые журналы, оживленно спорили о литературе и живописи, музицировали: вечерами здесь звучала музыка Бетховена, Листа и «только еще входившего в славу» П.И.Чайковского, «сильно занимавшего бабкинские умы»⁴. Гости и хозяева с наслаждением читали стихи. В это занятие с воодушевлением включался и Левитан, хорошо знавший поэзию. Его любимыми авторами были Е.А.Баратынский, Ф.И.Тютчев, И.С.Никитин, А.К.Толстой. У Киселевых рассказывались «удивительные» истории; некоторые из них впоследствии послужили сюжетами рассказов Антоши Чехонте. Бабкино сыграло исключительную роль в становлении и развитии таланта как писателя, так и живописца. В летние месяцы бабкинской жизни Антон Павлович сочинил десятки рассказов, Левитан создал множество натурных этюдов, которые легли в основу завершенных пейзажей. Молодой художник и начинающий писатель переживали пору «творческого половодья». Их развитие происходило почти параллельно. Чехов начал печататься в 1880-м; первые работы Левитана относятся к концу 1870-х. Картина «Осенний день. Сокольники» (1879), приобретенная П.М.Третьяковым в 1880 году, принесла юному пейзажисту первый успех и первое признание.

Ранние короткие рассказы Чехова с вглядыванием в типажи, характеры, повадки людей близки ранним работам Левитана: художник так же пристально изучает природу, всматривается в тончайшие тональные соотношения, в сложные взаимодействия цвета, освещения, воздушной среды. Он занят тем, чтобы выразить свойственный ему лиризм в создаваемом пейзаже, научиться передавать свои впечатления от природы в живом движении. У Левитана начала 1880-х много камерных, «коротких», как чеховские рассказы, картин и этюдов, одушевленных сердечным прикосновением к потаенной жизни природы: «Весной в лесу» (1882), «Первая зелень. Май» (1883), «Мостик. Саввинская слобода» (1884), «Речка Истра» (1885), «У церковной стены» (1885; все — ГТГ) и, наконец, начатая также в Бабкине «Березовая роща» (1885, ГТГ), которую художник завершил на Волге в 1889 году.

Как Чехов был требователен к каждому слову, стремясь к точности, краткости и выразительности, так и Левитан выверял и «уточнял» в этюдах свои первые впечатления. Этим свойством творческой индивидуальности объясняются неоднократные возвращения живописца к полюбившемуся мотиву и его повторения, звучащие всякий раз по-новому. Он повторяет «Первую зелень. Май», несколько раз пишет речку Истру с ее небыстрым течением и мягко всхолмленным подмосковным пейзажем. Первый вариант картины художник дарит Чехову, который никогда не расставался с ней. Эта работа и теперь висит в кабинете ялтинского дома писателя.

Именно истринский пейзаж открывался из окна чеховской комнаты в Бабкино, и его он описывал в письме к брату Михаилу: «Сейчас 6 часов утра. Тишина необычайная. Попискивают только птицы, да скребет что-то за обоями… Я пишу сии строки, сидя перед большим квадратным столом у себя в комнате. Перед моими глазами расстилается необыкновенно теплый, ласкающий пейзаж: речка, вдали лес, Сафонтьево, кусочек киселевского дома…»⁵ В летние вечера на просторном лугу часто устраивались веселые розыгрыши и представления, шуткам и молодому задору не было конца.

Когда Левитан заболел и вынужден был уехать в Москву, в письме Чехову он передавал «душевный поклон всем бабкинским жителям» и просил сказать, что не может дождаться минуты «увидеть опять это поэтичное Бабкино»⁶. Однако живописец не раз переживал здесь приступы меланхолии, впадал в тяжелую депрессию, которой был подвержен с ранней юности. Антон Павлович «прогуливал» друга и благотворно влиял на него спокойствием и гармонией своего характера. Чехову не раз приходилось «спасать» Левитана «от самого себя». По просьбе художника или его близких он приезжал к нему то во Владимирскую, то в Тверскую губернию и в самые критические минуты помогал обрести душевное спокойствие. Они вместе уходили на охоту, иногда по нескольку дней пропадая в лесу. Природа, которую любили и понимали оба, снимала у Левитана приступы давящей тоски, давала возможность полного единения с нею, находившего затем воплощение в пейзажах и выражение в чеховской прозе, достоинства которой живописец высоко ценил. Он видел в писателе близкого себе мастера словесного пейзажа. «Дорогой Антоша!.. я внимательно прочел еще раз твои «Пестрые рассказы» и «В сумерках», и ты поразил меня как пейзажист. Я не говорю о массе очень интересных мыслей, но пейзажи в них — это верх совершенства, например, в рассказе «Счастье» картины степи, курганов, овец поразительны», — писал он Чехову в июне 1891 года⁷.

«Счастье» (1888) Антон Павлович считал лучшим своим рассказом. Скоротечная жизнь человека — песчинки в громадном мироздании — и вечная жизнь природы, равнодушной к людям, была стержнем этого повествования: «В синеватой дали, где последний видимый холм сливается с туманом, ничто не шевелилось, сторожевые и могильные курганы, которые там и сям высились над горизонтом и безграничной степью, глядели сурово и мертво: в их неподвижности и беззвучии чувствовались века и полное равнодушие к человеку, пройдет еще тысяча лет, умрут миллиарды людей, а они все еще будут стоять, нимало не сожалея об умерших, не интересуясь живыми, и ни одна душа не будет знать, зачем они стоят и какую степную тайну прячут под собою»⁸.

Близкие мысли и настроения овладевали и Левитаном, склонным к анализу своих душевных состояний, часто переживавшим внутренний разлад и лишь в природе находившим «божественное нечто. что даже и назвать нельзя»⁹. «Может ли быть что трагичнее, как чувствовать бесконечную красоту окружающего, подмечать сокровенную тайну, видеть бога во всем и не уметь, сознавая свое бессилие, выразить эти большие ощущения. ..»¹⁰ Такое «прозрение» для художника становилось источником глубоких страданий, которыми он делился с Чеховым.

Наиболее полно размышления о смысле жизни, вечности, месте человека в окружающем мире Левитан воплотил в самом философском своем произведении — полотне «Над вечным покоем» (1894, ГТГ). «В ней я весь, со всей своей психикой, со всем моим содержанием», — утверждал он¹¹.

Картина суммировала многие впечатления художника. Впервые масштабность природы он пережил в крымской поездке 1886 года, когда с вершины скалы взглянул на море и вдруг ощутил, что среди этой вечной красоты «человек чувствует свое полнейшее ничтожество»¹². Затем была Волга с ее неохватными далями и «громадным водным пространством, которое просто убить может»¹³, рождавшими мысли о беспрервывном бесплодном разладе с самим собой. Грандиозность природы в сопоставлении с человеком и его эмоциональным состоянием художник еще раз пережил через несколько лет у подножия Монблана, когда «до трепета» ощутил величие гор. Ему представилось тогда, что достаточно одного маленького усилия, «и протянешь руку Богу». В поездке по Финляндии в 1896 году он вновь почти физически ощутил трагический смысл слова «века». «Вечность, грозная вечность, в которой потонули поколения и потонут еще. Какой ужас, какой страх!»¹⁴

Состояния и настроения Левитана, которыми он делился в письмах с Чеховым, служили, конечно, предметом их разговоров, схождений и несогласий и при частых встречах, начиная с первого бабкинского лета.

Л.Н.Толстой относил к его лучшим произведениям, а также множество других светлых, исполненных поэзии и чуть минорного «чеховского» настроения повестей и рассказов.

Нередко чеховские герои воспринимают мир совсем «по-левитановски». «Мелитону, думавшему о погибели мира, слышалось в игре что-то очень тоскливое, чего бы он охотно не слушал. Самые высокие пискливые ноты, которые дрожали и обрывались, казалось, неутешно плакали, точно свирель была больна и испугана, а самые нижние ноты почему-то напоминали туман, унылые деревья, серое небо. Такая музыка казалась к лицу и погоде, и старику, и его речам» («Свирель», 1887).

Письма художника к Чехову часто наполнены юмором, написаны в весело-ироническом тоне: «Получили ли вальдшнепа? 1) Здоровы ли все? 2) Как рыба? 3) Каково миросозерцание? 4) Сколько строчек?» — спрашивает Левитан своего друга¹⁵. «Как поживаешь, мой хороший? — обращается Исаак Ильич к Чехову. — Смертельно хочется тебя видеть. Может быть, соберешься к нам на несколько дней? Было бы крайне радостно видеть твою крокодилью физиономию.»¹⁶, а одно из писем заканчивает словами: «Будь здоров и помни, что есть Левитан, который очень любит вас, подлых!»¹⁷ Ответные письма Антона Павловича, как и других корреспондентов Левитана, не сохранились. Незадолго до смерти живописец уничтожил свой архив. В объемном эпистолярном наследии Чехова краткие, но емкие упоминания о друге-художнике и его произведениях обнаруживают чуткость писателя, готовность включиться во «врачевание» страдающей души, а главное — тонкое понимание левитановского искусства.

Еще в ранние «бабкинские» годы, когда они щедро открывали друг другу души, Чехов писал их общему знакомому архитектору Ф.О.Шехтелю: «В природе столько воздуха и экспрессии, что нет сил описать. Каждый сучок кричит и просится, чтобы его написал […] Левитан…»¹⁸. Радуясь привезенным пейзажистом из Крыма этюдам, Чехов замечает: «Талант его растет не по дням, а по часам»¹⁹. Шутливо, но одновременно с гордостью за друга он называет его «гениальным Левитаном» и замечает, что в его работах начала появляться улыбка. Посетив в Париже Salon 1891 года, Чехов с удовлетворенностью сообщает сестре: «В сравнении со здешними пейзажистами. Левитан король»²⁰. И позже, в 1895 году вновь утверждает, что «Левитан — это лучший русский пейзажист»²¹.

Писатель хорошо понимал особенности натуры Левитана. Когда Антон Павлович по дороге на Сахалин спускался на пароходе «Александр Невский» по Волге, перед ним открывалось широкое волжское пространство, он видел «заливные луга, залитые солнцем монастыри, белые церкви. Плёс, в котором жил томный Левитан»²², — все, что становилось предметом пейзажей художника. Чехов тут же подмечал: «Левитану нельзя жить на Волге. Она кладет на душу мрачность»²³. Писатель сожалел, что Исаак Ильич с ним не поехал. Горы Сибири и Енисей поразили Чехова своей оригинальностью и красотой. «Прогулка по Байкалу, — писал он, — вышла чудная, во веки веков не забуду.»²⁴

Чехов особенно ценил простые по мотиву пейзажи Левитана, изображающие непритязательную русскую природу: перелески, тихие закаты, сельские избы. Ему хотелось иметь одну из таких работ — картину «Деревня» — «серенькую, жалконькую, затерянную, безобразную, но такой от нее веет невыразимой прелестью, что оторваться нельзя: все бы на нее смотрел и смотрел»²⁵. Подобные пейзажи, среди которых протекает жизнь многих чеховских персонажей, с такой же, можно сказать, левитановской простотой и пониманием души природы, он выводит на страницах своих произведений: «Далеко за берегом, на темном бугре, как испуганные молодые куропатки, жались друг к другу избы деревни. За бугром догорала вечерняя заря. Осталась только одна бледно-багровая полоска, да и та стала подергиваться мелкими облачками, как уголья пеплом» («Агафья», 1886).

В свою очередь художник чутко воспринимал каждое новое произведение писателя, радовался его успехам. В 1886 году он просил из Ялты, чтобы Антон Павлович написал о содержании письма Д.В.Григоровича, в котором тот приветствовал Чехова, как настоящий талант, «который дается редко» и призван к тому, чтобы создать «превосходные», «истинно художественные произведения», не размениваясь на литературные мелочи. Ранняя чеховская проза отточила мастерство рассказчика, выработав предельную экономность литературного слова, отсутствие длиннот, выразительность кратких описаний, будь то характер человека или включенный в повествование как бы между прочим пейзаж, всегда безошибочно точно соединяющийся с человеком и одушевленный им.

«Река спала. Какой-то ночной махровый цветок на высоком стебле нежно коснулся моей щеки, как ребенок, который хочет дать понять, что он не спит» («Агафья»). В описаниях природы Чехов сознательно ушел от прекрасных, но длинно-поэтических «пейзажей в прозе» Тургенева. Антон Павлович признавал их высокие достоинства, но считал, что современной словесности «нужно что-то другое». Высоко ценил краткость и выразительную поэтичность чеховских сочинений Толстой: «Никогда у него нет лишних подробностей, всякая или нужна, или прекрасна»²⁶. Так же прост, немногословен, а часто как будто и не договорен, пейзаж Левитана. Важнейшим для него был выбор мотива и его тончайшая живописная инструментовка. В своей немногословности живописец уходит от подробной разработанности пейзажей И.И.Шишкина и повествовательности своего любимого учителя А.К.Саврасова. Поэтическое восприятие природы и максимальный лаконизм художественного языка сближали чеховскую прозу и пейзажную живопись Левитана.

Это качество особенно выявилось в произведениях художника конца 1890-х годов. Определяющей концепцией его поздних произведений стало стремление к простоте мотива, предельному лаконизму форм и исключение из них всякой повествовательности. В эти годы Левитан часто писал ночные, сумеречные пейзажи, что оправдывало и объясняло отсутствие подробностей, словно сокрытых ночной завесой. «Лунная ночь. Деревня» (1897, ГРМ), «Лунная ночь. Большая дорога» (1897—1898, ГТГ), «Сумерки», «Сумерки. Стога» (оба — 1899, ГТГ), «Сумерки. Луна» (1899; ГРМ) — каждый из этих пейзажей исполнен в своей, но единой цветовой доминанте и в общей стилистике, сближающей Левитана с новым, молодым поколением живописцев. В «лунных» пейзажах художник достиг той обобщенности, основанной на понимании самого главного в природе, что позволяет «монументализировать» дыхание земли. Простые и ясные формы поздней живописи Левитана И.Э.Грабарь сравнивал с «лаконизмом японской гравюры». Именно об этих работах Чехов говорил: «До такой изумительной простоты и ясности мотива, до которых дошел в последнее время Левитан, никто не доходил до него, да не знаю, дойдет ли кто и после»²⁷.

Навещая больного Чехова в Ялте в январе 1900 года, сам уже смертельно больной, Левитан поместил в каминную нишу в кабинете написанный здесь же во время разговора с другом небольшой пейзаж «Стога сена в лунную ночь». Пейзаж стал ответом художника на слова Чехова о том, как он тоскует по северной русской природе, как душевно тяжело ему живется среди вечнозеленых глянцевых растений, словно сделанных из жести, «и никакой от них радости». Он называл свою жизнь в Ялте «бессрочной ссылкой» и писал друзьям: «Без России нехорошо во всех смыслах»²⁸. Левитан также безмерно любил среднерусскую природу и тосковал вдали от нее. Из первой ялтинской поездки он писал: «.природа здесь только в начале поражает, а после становится ужасно скучно и очень хочется на север <…> я север люблю теперь больше, чем когда-либо, я только теперь понял его.»²⁹

Параллели в живописи Левитана и прозе Чехова во многом объяснимы общей эпохой, в которую они жили и которая выдвигала свои условия, общие закономерности художественного развития. Пейзажист и писатель, в свою очередь, влияли на нее своим искусством. Творческие сближения Чехова и Левитана, насколько это возможно в разных видах искусства, объяснимы в не меньшей мере тесным общением и дружбой двух великих представителей русской художественной культуры конца XIX столетия.

«Чехов, Левитан и Чайковский — эти три имени связаны одной нитью, и, правда, они были певцами прекрасной русской лирики, они были выразителями целой полосы русской жизни», — записала в своих воспоминаниях О.Л.Книппер-Чехова³⁰.

1. Цит. по: И.ИЛевитан. Письма, документы, воспоминания / общ. ред. А.Федорова-Давыдова. М., 1956. С. 133 (далее -Письма, документы, воспоминания).
2. Цит. по: А.П.Чехов в воспоминаниях современников. М., 1954. С. 95 (далее -Чехов в воспоминаниях).
3. Цит. по: Чехов в воспоминаниях. С. 77.
4. Там же. С. 78.
5. Цит. по: Письма, документы, воспоминания. С. 130.
6. Там же. С. 24.
7. Там же. С. 36-37.
8. Рассказ был опубликован с посвящением Я.П.Полонскому.
9. Цит. по: Письма, документы, воспоминания. С.30.
10. Там же.
11. Там же. С. 47.
12. Там же. С. 27.
13. Там же. С. 29.
14. Там же. С. 61.
15. Цит. по: Письма, документы, воспоминания. С. 23.
16. Там же. С. 38.
17. Там же. С. 36.
18. Там же. С. 131.
19. Там же.
20. Там же. С. 133.
21. Там же. С. 134.
22. Там же. С. 132.
23. Там же.
24. Там же. С. 133.
25. Цит. по: Письма, документы, воспоминания. С. 136.
26. Цит. по: Прыткое В. Чехов и Левитан. М., 1948. С. 13.
27. Цит. по: Письма, документы, воспоминания. С. 136.
28. Цит. по: Прыткое В. Указ. соч. С. 5.
29. Цит. по: Письма, документы, воспоминания. С. 28.
30. Чехов в воспоминаниях. С. 600.

Вернуться назад

Теги:

Андрей Рублев — Библиотека | University of Leeds

Имя:

Электронная почта:

Тел. №:

Дата запроса:

Предполагаемая публикация/повторное использование:

Некоммерческий

Коммерческий

Тип повторного использования :

Книга

Цифровые СМИ

Газета

Телевидение

Фильм

Радио

Прочее

Сведения о публикации:

Дополнительные сведения:

Я прочитал и согласен с
Условия запроса

Заявка на доступ к защищенным материалам

Запрошенные вами материалы подпадают под действие Общего регламента по защите данных (GDPR) и Закона о защите данных (DPA) 2018 года. Вам необходимо подать заявку на доступ к защищенным материал ниже, прежде чем мы сможем обработать ваш запрос.

Ваша заявка на доступ к защищенным материалам будет рассмотрена, и мы свяжемся с вами, чтобы сообщить о своем решении. Мы оценим ваш запрос в соответствии с Руководством Национального архива по архивированию личных данных. Это может занять некоторое время, в зависимости от размера и характера материала. Пожалуйста, не рассчитывайте получить доступ к защищенным материалам в день запроса.

Некоторые материалы вообще будут недоступны. Другие материалы будут доступны частично или с соблюдением определенных мер защиты. Доступ к особенно конфиденциальным материалам может потребоваться обсудить с заместителем директора по специальным коллекциям и галереям, и это будет зависеть от цели использования.

Как исследователь вы несете ответственность за любые личные данные о живых людях, которые вы забираете из Специальных коллекций (включая любые записи, цифровые изображения и/или фотокопии).

Это означает, что у вас есть определенные обязанности:

1. Вы не должны причинять существенный ущерб или страдания субъектам данных.
2. Вы не должны использовать данные для поддержки мер или решений, касающихся отдельных лиц.
3. Вы должны сохранять анонимность при ведении заметок, результатов исследований и статистики. Если это невозможно, то перед публикацией своего исследования вы должны получить согласие лиц, которых можно идентифицировать.
4. Вы должны надежно хранить любые личные данные, которые вы извлекаете из архива, и безопасно утилизировать их, когда они вам больше не нужны.
5. Вы должны соблюдать конфиденциальность любых документов и информации, не связанных с вашим исследованием, но с которыми вы ознакомились в ходе его.

GDPR требует, чтобы субъекты данных были уведомлены, если их персональные данные обрабатываются. Исследователи, которые обрабатывают персональные данные для исторических, научных или статистических исследований, освобождаются от этого требования только в том случае, если результаты исследования/любые полученные статистические данные не предоставляются в форме, которая идентифицирует субъектов данных.

Дополнительные инструкции по этому акту можно найти на веб-сайте Управления уполномоченных по информации.

Я запрашиваю разрешение на ознакомление с указанными выше записями и даю согласие на использование любых персональных данных, содержащихся в них, в соответствии с Общими правилами защиты данных (ЕС и Великобритания GDPR) и Законом о защите данных (DPA) 2018 года.

Мои исследования будут не использоваться для поддержки мер или решений в отношении конкретных лиц и не причинит или не может причинить существенный ущерб или существенные страдания любому лицу, которое является субъектом этих данных, пока оно живо или может быть живо (при условии срок службы 100 лет).

Я не буду предоставлять результаты моего исследования в форме, которая идентифицирует любого субъекта данных, без письменного согласия субъекта данных.

Я понимаю, что я несу ответственность за соблюдение GDPR и DPA ЕС и Великобритании в качестве контролера данных в отношении любой обработки мной персональных данных, полученных из вышеуказанных записей, и обязуюсь распоряжаться этими данными надлежащим образом, когда это больше не требуется для моего исследования.

Мы будем использовать информацию в этой форме для обработки вашего запроса на доступ к защищенным материалам. Информация будет храниться в течение 6 лет в наших базах данных по управлению коллекциями EMu и Alma. Вы можете запросить удаление информации до истечения 6 лет, отправив электронное письмо по адресу [email protected].

Ваша информация хранится в безопасности и доступна только для ограниченного числа сотрудников Университета. Сведения о приложении защищенного доступа

Статья

Диссертация

СМИ

Семья

Диссертация

Прочее

Я прочитал и согласен с условиями защищенного объекта выше и хочу подать заявку на доступ

Условия публикации/повторного использования

(разрешение может быть отозвано в случае нарушения каких-либо условий):

Вы не должны использовать материал для каких-либо целей, кроме указанных в этой форме.

Если материал, подлежащий повторному использованию, защищен авторским правом, вы несете ответственность за идентификацию, отслеживание и получение разрешения от настоящего правообладателя. Копия такого согласия должна быть приложена к данной форме. Руководство по этому вопросу можно найти здесь: Получение разрешения

Разрешено только одно издание/одноразовое использование, неисключительные права. Последующие издания, перепечатки и использование требуют дополнительной оплаты и/или формы, как указано выше.

Заполняя и подписывая эту форму в электронном виде, вы понимаете, что предоставление этого материала Библиотекой НЕ дает права на воспроизведение или публикацию за пределами того, что согласовано в форме или с правообладателем. Любое использование, выходящее за рамки того, что указано в этой форме, требует повторного согласования с правообладателем и Библиотекой.

Вы должны указать подтверждение:

«Воспроизведено с разрешения Специальных коллекций и галерей, Библиотека Университета Лидса» и включить полный номер ссылки или товарный знак и URI, если применимо. Это в дополнение к любым подтверждениям, запрошенным правообладателем.

Вы должны уведомить Special Collections о повторном использовании. Пожалуйста, пришлите Special Collections & Galleries копию публикации или ссылку на ресурс для наших записей.

Я согласен с вышеуказанными условиями публикации. Я понимаю, что если декларация ложна в конкретном материале в этом разделе или выше, копия, предоставленная мне вами, будет копией с нарушением авторских прав, и что я буду нести ответственность за нарушение авторских прав, как если бы я сделал копию сам .

Условия публикации/повторного использования объектов

(разрешение может быть отозвано в случае нарушения каких-либо условий):

Вы не должны использовать репродукции произведений искусства для каких-либо целей, кроме указанных в этой форме.

Если произведение искусства, подлежащее воспроизведению, защищено авторским правом, вы несете ответственность за идентификацию, отслеживание и получение разрешения от настоящего правообладателя (примечание: авторское право художника действует в течение жизни художника и в течение 70 лет после его смерти). Необходимо предоставить копию согласия на авторские права.

Инструкции по этому вопросу можно найти здесь: Получение разрешения

Разрешение предоставляется только для одного издания/одноразового использования, неисключительные права. Последующие издания, перепечатки и использование требуют дополнительной оплаты и/или формы, как указано выше.

Заполняя и подписывая эту форму в электронном виде, вы понимаете, что предоставление этого материала Университетом Лидса НЕ дает права на воспроизведение или публикацию за пределами того, что согласовано в форме или с правообладателем. Любое использование за пределами того, что указано в этой форме, требует повторных переговоров с правообладателем и Университетом Лидса.

Вы должны включить подтверждение кредитования

Художественная коллекция Университета Лидса

и включите полную информацию об обложке (название, художник, дата и носитель) и URI, если применимо. Это в дополнение к любым подтверждениям, запрошенным правообладателем.

Вы должны сообщить команде Special Collections & Galleries о повторном использовании. Пожалуйста, пришлите Special Collections & Galleries копию публикации или ссылку на ресурс для наших записей.

Я согласен с вышеуказанными условиями публикации. Я понимаю, что если декларация ложна в конкретном материале в этом разделе или выше, копия, предоставленная мне вами, будет копией с нарушением авторских прав, и что я буду нести ответственность за нарушение авторских прав, как если бы я сделал копию сам .

Статья о русской+советской+федеративной+социалистической+республике+РСФСР из «Свободного словаря»

Российская+советская+федеративная+социалистическая+республика+РСФСР | Статья о россии+советской+федеративной+социалистической+республике+РСФСР в The Free Dictionary

Российская+советская+федеративная+социалистическая+республика+РСФСР | Статья про российскую+советскую+федеративную+социалистическую+республику+РСФСР в The Free Dictionary

Слово, не найденное в Словаре и Энциклопедии.