Поющий защитник. Как Зураб Соткилава попал в оперный театр с футбольного поля. Соткилава футбол
Зураб Соткилава. Ария на футбольную тему. Интервью с великим тенором, взятое тридцать лет назад
Звезда оперы Зураб Соткилава скончался 18 сентября 2017 года на 81-м году жизни. Но до того как завоевать мир своим голосом, Соткилава попытался сделать то же самое на футбольном поле. Он играл в тбилисском «Динамо» в чемпионате СССР и в молодежной сборной Грузии. Но травмы перевернули его судьбу. «Опера стала делом и смыслом жизни. Футбол остался праздником души», — писал давным давно еженедельник «Футбол» о Зурабе Соткилаве.
Этому интервью 31 год. Оно было напечатано в 35-м номере еженедельника «Футбол» за 1986 год. Но до сих пор лучше всего рассказывает о том, что значила игра для всемирно известного оперного певца Зураба Соткилавы.
В разговоре с Зурабом Соткилавой очень трудно придерживаться хронологии событий. Рассказывая, он будет забегать вперед и возвращаться, и вновь опережать время. Это вполне объяснимо для человека со столь богатой непредсказуемыми поворотами судьбой, в которой сухумский мальчишка оказался талантливым футболистом, получил диплом горного инженера, а в итоге стал всемирно известным певцом. И все же постараемся за интригой сюжета не проскочить ни один из них…
Поворот первый
на котором будущий Отелло играет в футбол за тбилисское «Динамо»
– В Сухуми, где я родился и вырос, существовала знаменитая Полянка. Сейчас там парк, а тогда это был просто пустырь, но он наполнял наше послевоенное детство удивительным светом. Мы играли улица на улицу, район на район, школа на школу. Матчи собирали много народу, приходили родители, родственники, друзья. И выиграть было делом чести. Там меня заметили, и я словно оказался в экспрессе Полянка – Большой футбол: сухумская спортшкола – «Динамо» (Сухуми) – «Динамо» (Тбилиси). Так я оказался в команде моей мечты. После окончания школы начал играть за «дубль», где, кстати, тогда выступали Михаил Месхи, Шота Яманидзе, Сергей Котрикедзе. Наверное, я не очень выпадал из этой компании – потому что в том же 1955 году перед матчем с «Шахтером» старший тренер Жордания вызвал меня и сказал: «Будешь играть в основном составе против Ивана Бобошко». Был такой нападающий – на всю жизнь запомнил его фамилию.
Но во второй игре против «Локомотива» в Москве получил травму, быстро восстановиться не смог, а в это время Жордания сменил Гайоз Джеджелава. Я обожал Жордания и не мог представить себе никого на его месте. Короче, на одной из тренировок выразил по какому-то поводу свое неудовольствие, и меня отчислили. С тех пор мы не виделись с Гайозом много лет и встретились в неожиданной обстановке: в Президиуме Верховного Совета Грузии. Ему вручали грамоту Верховного Совета ГССР, а мне присвоили звание Народного артиста республики.
Он обрадовался и всем говорил: «Если бы не я, сегодня Соткилава звание народного артиста не получил бы, Я его выгнал из футбола, и он стал певцом».
Это было в 1973 году, а в 55-м, после отлучения от футбола, мне было не до шуток. Но нет худа без добра. Я не был занят в играх за клуб, и меня включили в сборную Грузии, которая вышла в финал первенстве страны среди юношей. Уровень того турнира оказался достаточно высоким, и в поощрение за хорошую игру решающую встречу между сборными Грузии и Украины (в ее составе, кстати, играл Андрей Биба) даже перенесли из Ленинграда в Москву, где проходили соревнования Спартакиады народов СССР. Первый матч закончился вничью – 2:2, а через день мы выиграли 4:2 и стали чемпионами Советского Союза. До сих пор горжусь, что был капитаном сборной, игроки которой во главе с Владимиром Баркая через несколько лет попали в золотой состав тбилисского «Динамо» образца 1964 года. В спортивном отношении – и по результату, и по качеству игры – это была кульминация моей футбольной карьеры.
– К тому времени вы были студентом солидного вуза – Тбилисского политехнического…
– Да, и чтобы не потерять форму, «баловался» в нападении сборной института и почему-то много забивал. В одной из игр меня увидел Василий Соколов, который сменил в «Динамо» Джеджелаву, и взял на тренировочный сбор. И вот он объявляет состав на первую в сезоне игру, я слышу свою фамилию, но… среди форвардов. Ему говорят: «Он же защитник». А Соколов: «Я его как нападающего брал, что ж вы мне раньше не сказали…»
И смех, и грех. В общем, сыграл игр пять за дублеров, и опять «полетело» колено. Честно говоря, думал, что на этот раз все – конец. Но на следующий год в команду вернулся Жордания, и я сделал попытку в последний раз обмануть судьбу. И, знаете, почти получилось… К лету вошел в форму, сыграл за основной состав в Донецке, в Москве и в Тбилиси, но вскоре в одном из матчей во время турне по Чехословакии, привычно захромав, ушел с поля. Как оказалось, я уходил из футбола. Зураб Телия – царь и бог спортсменов Грузии, чудесный доктор, на этот раз ничего не смог сделать…
В 21 год я закончил с футболом, но мне до сих пор снится, что я бегу, но что-то мне все время мешает ударить по мячу…
Поворот второй
на котором бывший футболист становится настоящим горным инженером, но…
– Вы сказали достаточно определенно: закончил не играть, а с футболом…
– Это не оговорка, хотя очень переживал, черный ходил, несколько дней ничего не ел. Но жизнь брала свое, надо было думать о будущем, тем более что оно представлялось мне вполне определенным. Политехнический – это был не случайный выбор. Еще в школе увлекся минералогией, и учеба мне была не в тягость. Я с благодарностью вспоминаю то время – расширение кругозора, общение с увлеченными людьми бесследно не проходят. А вот я, похоже, помог институту только в одном: усилил его сборную по футболу. Все вроде шло своим чередом, и вдруг я почувствовал, что уходит уверенность в правильности выбора…
– Это неудивительно, футбол просто так от себя не отпускает…
– В данном случае он ни при чем. Годом раньше я познакомился у нас дома с преподавателем Сухумского музыкального техникума Валерией Викторовной Разумовской. Дело в том, что у нас в семье все пели, и мама, и бабушка, и иногда на семейных вечерах я составлял им компанию. Валерия Викторовна услышала меня и уговорила показаться профессору Тбилисской консерватории Николаю Варламовичу Бокучаве. Мама была против, ей очень не хотелось, чтобы я стал артистом, но отец у которого нет было ни голоса, ни слуха, настоял. Помню, пел какой-то романс и был уверен, что Бокучава слушает из вежливости, но, как это ни странно, дал свой адрес и телефон и сказал, чтобы я обязательно приезжал в Тбилиси. Конечно, я никуда не поехал, тогда еще для меня не закончилась эра футбола.
И вот однажды – как сейчас помню тренировку на базе в Дигоми – дождь, слякоть, мы месим грязь, и вдруг к полю прямо по лужам идет человек в костюме, черных лакированных туфлях и держит в руке почему-то нераскрытый зонтик – Бокучава! Я был поражен. Но он был поражен не меньше тем, какой это нелегкий труд – тренировка футболиста. Постоял, посмотрел на меня – всего в грязи – и сказал: «Пойдем, чистым делом будешь заниматься».
Но я все еще считал, что это не серьезно. Слова «певец», «консервация» были для меня словно из другого мир, в котором я себя не представлял. Но как только до него дошел слух, что я расстался с футболом, Николай Варламович уговорил пойти с ним на концерт в консерваторию. После этого как-то само собой получилось, что я начал с ним заниматься. И мне постепенно стало нравиться петь. Но тут подошло время преддипломной практики. Согласитесь, три месяца на шахте – не совсем пустяк. Думал, отвлекусь и забуду, но музыка не выходила из головы, ловил себя на том, что даже в забое что-то напеваю. Я понял, что это всерьез.
Диплом горного инженера защитил 10 июля 1960 года. А уже 12-го сдавал первый экзамен в Тбилисскую консерваторию. Так что Бокучава меня в буквальном смысле из-под земли достал.
– Действительно, прямо-таки театральное, почти волшебное превращение…
– Если бы. Резкое снижение физических нагрузок дало о себе знать – за год я поправился на 40 килограммов. Ох, и тяжело было первое время! К тому же я никому не говорил, что учусь в консерватории. Боялся, что в глазах друзей плохо могу выглядеть. Только через пять лет, когда я учился уже на последнем курсе, стал к тому времени лауреатом нескольких конкурсов, меня отметили в прессе и как-то показали по телевидению, они узнали, кто я на самом деле. Позвонил Владимир Баркая: «Слушай, если я не знал, кто мог знать? Ты когда-нибудь рот открывал?». Мы вместе жили на сборах, сидели за одним столом, и он действительно ни разу не слышал, что я пою. Мой товарищ, спортивный журналист Гарун Акопов, при встрече каждый раз спрашивает: «Как ты запел?». Но когда мы как-то встретились на стадионе, и они увидели, как я болею, то поняли, что я не совсем пропащий человек
Поворот третий
на котором подающий надежды певец становится одним из лучших лирических теноров мира, но остается преданным футбольным болельщиком
– Кстати, а как вы болеете?
– Кричу.
– Не боитесь сорвать голос?
– Ну что вы, я привык его контролировать. А если серьезно, поход на стадион для меня лучший отдых. Поэтому, когда бываю в Тбилиси, обязательно захожу на «Динамо». Или иногда идешь по Москве, и вдруг – запах свежескошенной травы. Сразу какой-то внутренний восторг возникает, легкость приходит – откуда? почему? – словно в юность вернулся, и нет за спиной прожитых лет. Первое время даже старался планировать гастроли так, чтобы выступать в городах, где тбилисское «Динамо» играло. Потом, правда, пришлось телетрансляциями ограничиться.
– Но вам не повезло: спектакли, концерты и футбольные матч начинаются одновременно.
– Это ужасно. Если пою во время матча, мне всегда из-за кулис счет сообщают. Однажды закончил концерт в консерватории, мне говорят: первый тайм – 0:0. Ну, думаю, хоть на второй успею. И тут на бис вызывают. Впервые хотелось, чтобы как можно меньше аплодировали. Или вот история. В Большом идет опера «Сельская честь». А в Тбилиси в этот же день «Динамо» со «Спартаком» играет. Вдруг вижу в зале Николая Николаевича Озерова. Мне из-за кулис показывают – 2:0, я – Озерову, тоже на пальцах объяснил. Он-то все понял, а Елена Васильевна Образцова в полном недоумении шепчет: «Зураб, очнись. Что ты за знаки делаешь?» Я ей: «Озерову показываю, что наши выиграли» Она до сих пор смеется, когда этот случай вспоминает.
К слову сказать, я всегда волнуюсь, когда Озеров меня слушает. У меня к нему особое отношение. Ведь он сын выдающегося певца тоже Николая Николаевича Озерова, красивейший драматический тенор которого украшал сцену Большого театра. Его любовь и уважение ко мне, как к артисту, для меня очень дороги. Кстати, мне кажется, что его человеческая доброжелательность и в футбольных репортажах чувствуется.
– Это отнюдь не лишне, потому что, на мой взгляд, сейчас у нас в футболе образовался дефицит доброжелательности. А, как это ни странно, доброго слова и поддержки подчас и не хватает для большой победы…
– Говорят, когда Горди Хоу выходил со своими сыновьями на лед, стадион вставал. Люди знали, что он уже не тот, но фамилия делала свое дело. Понимаю, что поднять публику на ноги мы пока не в состоянии, но нельзя же опускаться до того, чтобы оскорблять распущенным свистом достоинство и гордость мастера.
Безусловно, как у всех людей, у «звезд» есть свои нюансы. Кого-то они могут даже раздражать, но как футболисты наше уважение и благодарность они заслужили.
Взять к примеру Блохина. Через поколение-два о нем будут говорить, как сегодня говорят о Боброве, писать, что это был великий игрок. И ведь действительно по достигнутым результатам у нас мало кто рядом ним стоит. А ему свистят…
Да и как не свистеть, если мы, желая того или нет, потворствуем подобным вкусам. Вспомните хотя бы историю с Сулаквелидзе. В отборочном матче со сборной Дании в Копенгагене он неудачно действовал против Элькьера, который, между прочим, не новичок в футболе. И все – как будто такого футболиста никогда не было в сборной. Конечно, дело тренера решать, кого брать в команду. Но я всегда считал, что если игрока приглашают, особенно в сборную, то в него верят, и поэтому никогда не понимал, если отношение к футболисту зависит от одного единственного матча. Все как-то сразу забыли, что Тенгиз один из самых стабильных, надежных и бесстрашных игроков в нашем футболе в последние годы. Больше всего поразило то, что, по-моему, никто ни в прессе, ни среди тренеров так и не нашел добрых слов в его адрес. А вскоре уже сам Малофеев, который столь решительно отчислил Сулаквелидзе, оказался в похожей ситуации. И опять никто публично не поблагодарил тренера, который вывел команду в финал чемпионата мира. Какая-то цепная реакция взаимного неуважения.
Поймите, речь не о конкретных личностях, речь о подходе, о стиле отношений, который может отбить охоту к любимому делу даже у очень волевых людей. Сколько из-за этого проиграно матчей, сколько нанесено моральных травм. Но самое страшное в другом. На что может надеяться молодой игрок, в какие слова верить, если на его глазах так обращаются с людьми?
– Наверное, это не единственное, что вас огорчает в футболе?
– Хуже бесчестности и равнодушия ничего нет. Конечно, сравнивать футбол разных десятилетий дело неблагодарное, но, думаю, по спортивности и боевому духу наше поколение и сейчас может считаться эталоном. Когда проигрывали, плакали, землю грызли, не понимали, как могло такое произойти. А сейчас иногда наблюдаю, как порой выходят после матча к автобусу молодые люди, и не могу понять, кто из них только что выиграл, кто проиграл. Все одинаково приветливы, улыбаются друзьям, куда-то спешат. Будто главная жизнь для них только сейчас после матча и началась, а там, на полу, они провели полтора часа так, по обязанности, между делом. Наверное, многие из них, прочтя это, ухмыльнутся, но ведь это и страшно, то, что для нас было святым, сейчас – проходной эпизод.
А договорные матчи? О них стали говорить вслух, но – прислушайтесь – как о чем-то неизбежном, никто не кричит, «не хлопает дверью», не сгорает от стыда. Пора понять, что есть вещи, о которых если и говорят в порядочном доме, то только для того, чтобы искоренить зло.
Раньше предательство в футболе – к игре и к себе – было неотделимо от предательства человеческого, а теперь как-то так получается, что в футболе можно и коллег, и зрителей обмануть, а в жизни все равно порядочным человеком считаться.
И еще не терплю, когда безответственно растрачивают свой талант. Я общался с великими певцами, и поверьте, не знаю никого, кто был бы одарен и мало работал. Наоборот, чем больше талант, тем неистовее репетиции. Трудно себе представить, сколько репетирует Образцова. Молодым певцам я всегда привожу такой пример. У нас был вечер дуэта. Елена Васильевна вызвала меня на 10 утра. Мы репетируем всю программу. В 12 приходит дирижер Александр Лазарев. Она с ним – свою часть, и опять в полный голос, а потом говорит: «Вызовите, пожалуйста, на 17 часов оркестр, порепетируем вместе с ним». И опять – не щадя себя. Маленький перерыв – и концерт с полной отдачей. Поначалу мне казалось, что так нельзя, что это чересчур. Только, работая рядом с ней, понял, что только так и надо. В работе над ролью Отелло мы репетировали шесть месяцев, и каждый день я думал: «Все, больше не могу». Но вспоминал Образцову, и утром все начинал сначала.
– Когда вы говорили о равнодушии и договорных матчах, подумалось, может быть, есть смысл хотя бы два раза в год; например, после первого круга и в конце сезона, делать на телевидении передачу – что-то наподобие «Театральных встреч». Пригласить в студию игроков, судей, тренеров, комментаторов, руководителей… Тема для разговора всегда найдется. Пусть пообщаются, посмотрят друг другу а глаза…
– А у меня есть давняя своя мечта: собрать дома любимых игроков, посидеть, поговорить, вспомнить. Конечно, мы не молодеем, иногда встретишь тех, с кем играл, и не веришь, неужели это они восхищали футбольный мир? Но все равно уверен, это был бы праздник души.
– На вашей памяти вся послевоенная история нашего футбола. Какие самые яркие впечатления?
– ЦДКА. Он приезжал на предсезонные сборы в Сухуми. Боброва и Федотова, правда, не помню, но от Гринина, Николаева, Демина не мог глаз оторвать. Против Демина даже играл, правда, когда он уже из ЦДКА ушел. После того матча меня, кстати, и пригласили в Тбилисское «Динамо».
Но сильнейшее впечатление, потрясение даже – это Стрельцов. Я и тогда был восхищен им, но он из тех явлений, истинную цену которых понимаешь со временен. Теперь я знаю, что видел гениального игрока. Однажды «Торпедо» играло товарищескую игру в Тбилиси, и судья удалил его с поля. Что тут началось! Все кричали судье: «Мы не ради тебя, а ради него пришли». Впервые видел, чтобы из-за игрока полстадиона ушло во время матча.
Ну и, конечно, приезд сборной Бразилии и игра Пеле в Лужниках. Три-четыре момента у меня и сейчас перед глазами. Вот он выходит на ворота и так щечкой мимоходом вроде бы, посылает мяч в верхний угол. Тогда я еще раз после Стрельцова понял, на какую высоту можно поднять футбол. А потом мне повезло вновь. Во время стажировки в «Ла Скала» видел в Италии игру Суареса. Это были 1966-68 годы – расцвет миланского «Интера», в котором он играл. Что он творил в финале Кубка чемпионов «Реал» (Мадрид) – «Интернациональ». Ну и, конечно, никогда не забуду другой финал – 13 мая 1981 года в Дюссельдорфе, когда динамовцы Тбилиси выиграли Кубок кубков.
В то время Соткилава опять оказался на гастролях в Италии. На следующий день перед концертом в Болонье к нему подошел импресарио и спросил, как его лучше представить публике. Соткилава, улыбнувшись, ответил: «Скажите коротко: бывший защитник тбилисского «Динамо». Говорят, в тот вечер овациям не было конца.
Эпилог
который продолжается
– Зураб Лаврентьевич, представим, что вы вновь на распутье трех дорог…
– Мне иногда кажется, что я живу 200 лет. Сухумское и тбилисское «Динамо», политехнический институт, консерватория. Как много всего – словно три отдельные жизни прожил. А на самом деле, я как мало – все бы повторил, даже не зная, что там будет в конце.
Самое светлое – это сухумская Полянка. Где бы ни был, откуда бы ни приезжал, всегда туда прихожу. У каждого, наверное, есть свой уголок в детстве, с которого все начиналось, который потом – как родник.
Но такого наслаждения, как на сцене, никогда не испытывал. Это, пожалуй, ни с чем несравнимо. Может быть, с любовью.
Так что, если коротко, когда я пою, я счастлив, но всегда помню ту Полянку. Наверное, это и дает ощущение полноты жизни.
Беседу вел Александр Вайнштейн, еженедельник «Футбол», 1986 год
Фото: еженедельника «Футбол»
www.ftbl.ru
Звезда мировой оперы и поклонник футбола: Зураб Соткилава ушел из жизни
МОСКВА, 18 сен — РИА Новости. Выдающийся оперный певец Зураб Соткилава, человек, блиставший на мировых подмостках и заслуживший звание лучшего интерпретатора итальянской классики, ушел из жизни на 81 году жизни; он долгое время боролся с серьезной болезнью, черпая силы в поддержке семьи, в музыке и в любимом увлечении — футболе.
Коллеги вспоминают Соткилаву как эталон человека в искусстве Из футбола — в музыку
Выдающийся оперный певец Зураб Соткилава родился 12 марта 1937 года в Сухуме. Его папа был учителем истории, а мама – врачом. Именно она в свободное время обожала играть на гитаре и петь: на пару с бабушкой они исполняли старые грузинские песни, что стало первым музыкальным впечатлением юного Зураба.
Впрочем, как любой мальчишка, всерьез о пении он никогда не задумывался. Вместо этого обожал гонять мяч во дворе, и к 16 годам делал это вполне профессионально. Его считали восходящей звездой футбола: сперва его пригласили в сухумское "Динамо" на позицию крайнего защитника, а в 1956 году после того, как команда одержала победу во Всесоюзных соревнованиях, Соткилаву приняли в основной состав тбилисской команды.
Мало кто сомневался в том, что юношу ожидает блестящая спортивная карьера, но серьезная травма, полученная в одном из матчей, вынудила его оставить тренировки. "Пением приходилось заниматься между футбольными тренировками и играми. Впрочем, учился я хорошо, и появились первые успехи. В 1959 году я получил травму и продолжать играть в футбол не смог. Тогда решил посвятить себя пению полностью. Однако я по-прежнему еще не очень серьезно относился к пению. Перелом наступил в 1962 году, когда я твердо решил, что хочу стать тенором", — рассказывал Соткилава в одном из интервью.
Талант в нем разглядела соседка, пианистка Валерия Разумовская, которая охотно давала юноше уроки и прочила большое музыкальное будущее. Она же познакомила его с профессором Тбилисской консерватории, страстным любителем футбола. Для него Соткилава доставал дефицитные билеты на стадион, а тот в знак благодарности занимался с будущей звездой.
Память о Соткилаве сохранится в истории, считает МатвиенкоИсполнитель с улыбкой вспоминал, что футбол не только привел его в музыку, но и помог стать профессионалом высокого уровня. "В спорте меня научили режиму, научили, как надо работать, это я перенес в область искусства", — подчеркивал он. "Мой час настал". Лучшие арии и романсы Зураба Соткилавы >>
Талант мирового масштаба
Завершив футбольную карьеру, Зураб Соткилава полностью посвятил себя музыке и быстро начал делать успехи. После окончания горного факультета Грузинского политехнического института (ныне Грузинский технический университет), в 1960 году он был принят в Тбилисскую государственную консерваторию имени Сараджишвили. Изначально Соткилава пришел обучаться как баритон, но вскоре профессор Давид Андгуладзе открыл в нем уникальный лирико-драматический тенор, который прославил его на весь мир.
"Я кроме пения ничего не умею. Абсолютно бездарный. Если я петь не буду — жить не смогу. Это как кислород, как пища для меня. Для меня азарт, страсть, экспрессия, отдача, творчество – все в пении. Хотя, на самом деле, это очень рутинное занятие и тяжелый жестокий труд. Так не бывает, чтобы сегодня попел, а послезавтра продолжишь так же спокойно, без тренировки. Нет, послезавтра надо возвращаться в начало: опять гаммы, распевки, пробы, резонаторы дыхания. Рутинная работа, страшная работа. И если ты это не любишь, если пение не является твоей страстью, то лучше этим делом не заниматься", — рассказывал Соткилава.
Мединский назвал Соткилаву одним из ведущих теноров современностиОн с большим успехом дебютировал на сцене Тбилисского театра оперы и балета имени Палиашвили с партией Каварадосси в опере Джакомо Пуччини "Тоска", и проработал там около девяти лет. В театре очень ценили талантливого вокалиста и всячески стремились развивать его способности. В 1966 году молодого исполнителя отправили на стажировку в итальянский театр "Ла Скала", где ему довелось учиться у лучших специалистов, а ценители оперы нарекли Соткилаву лучшим интерпретатором итальянской классики. Там же он сдружился с известным исполнителем Лучано Паваротти. По возвращении на родину Соткилаву ожидали победы в престижных конкурсах как в Советском Союзе, так и за рубежом. Так, он стал лауреатом болгарского фестиваля "Золотой Орфей", занял второе место в Международном конкурсе имени Чайковского и первое – на Международном конкурсе вокалистов имени Виньяса.
В 1973 году Соткилава дебютировал в Большом театре с партией Хозе в опере "Кармен", а год спустя был приглашен в труппу. Он признавался, что поначалу в Москве ему было нелегко, но всегда находились люди, которые поддерживали молодого певца. Главным откровением своей карьеры он называл партию Отелло. Этот опыт перевел его на совершенно новую ступень карьеры.
Удивительно, но при всех очевидных достижениях, имя Соткилавы все еще не гремело среди простого советского народа. Да, настоящие преданные поклонники оперы выстраивались в очереди, чтобы услышать партии в его исполнении, но для большинства людей его фамилия была не так хорошо знакома. Ситуация изменилась в один момент, когда мэтр эстрады Леонид Утесов в одном из интервью назвал молодого артиста своим любимым певцом.
"Тогда было много очень популярных артистов. Я почти неизвестен был. После этого заявления Утесова буквально на второй день посыпались звонки, приглашения", — вспоминал Соткилава.
Поддержка семьи
Путин выразил соболезнования родным Зураба СоткилавыГлавной опорой и поддержкой Зураба Соткилавы на протяжении всей жизни оставалась его семья. Он повстречал свою супругу Элисо еще в годы юности, учась в консерватории, и не сразу рискнул подойти к блестящей красавице-пианистке, но сразу решил, что она станет его женой. Вскоре вся консерватория знала о любви первокурсника – на каждом шагу он рассказывал о своих чувствах, чтобы оградить девушку от назойливых ухаживаний других студентов. "Неприступная была, гордая. Года два я и сам не решался с ней даже заговорить. В итоге она сама ко мне подошла. Первая", — вспоминал исполнитель.
По его признанию, Элисо делала все, чтобы он выступал как можно лучше. Она принесла в жертву свою собственную карьеру и посвятила себя мужу и двум дочерям.
"Для меня семья всегда была опорой. Дети — это моя любовь. Я отводил душу с ними", — подчеркивал певец.
В 2015 году Соткилава объявил, что тяжело болен раком поджелудочной железы. Певец прошел курс лечения в Германии, однако болезнь не отступила, и он боролся с ней до самого конца. По словам артиста, самым непростым для него была даже не постоянная слабость, строгая диета и огромное количество лекарств, но страх за своих близких.
"Уходит целая эпоха, и это не слова": Урин рассказал, каким был Соткилава"Мне жалко тех, кто со мной рядом, моих родных. Я знаю, как они за меня переживают, особенно моя супруга. Вот это и есть моя боль, мой страх, моя жалость", — рассказывал Соткилава. Во время болезни, по словам певца, ему помогала традиционно крепкая кавказская семья и близкие друзья, а также работа в консерватории, которая насчитывает более 50 лет. Не забыл Соткилава и про свою давнюю страсть — футбол. "И еще обожаю футбол. Когда в эту игру играют профессионалы, интеллектуалы, наслаждаюсь. Я болею обычно за Испанию и Италию на чемпионатах. Очень люблю Роналду и Месси", — отметил он в одном из интервью. Хотя про российских футболистов певец высказывался не столь оптимистично — "это ужас, это просто ужас, к сожалению". Даже во время непростого курса лечения Соткилава продолжал давать концерты, по словам артиста, без музыки и пения он не мог жить.
Подробнее о биографии Зураба Соткилавы читайте в справке РИА Новости >>
ria.ru
Зураб Соткилава. Поющий футболист
ТОП 10:
Имя певца известно сегодня всем любителям оперного искусства и в нашей стране, и за рубежом, где он гастролирует с неизменным успехом. Их захватывают красота и сила голоса, благородная манера, высокое мастерство, а главное, эмоциональная самоотдача, которая сопровождает каждое выступление артиста и на театральной сцене, и на концертной эстраде.
Зураб Лаврентьевич Соткилава родился 12 марта 1937 года в Сухуми. «Вначале, наверное, следует сказать о генах: мои бабушка и мама здорово играли на гитаре и пели, — говорит Соткилава. — Помню, они садились на улице возле дома, исполняли старые грузинские песни, а я им подпевал. Ни о какой певческой карьере ни тогда, ни позже не думал. Интересно, что много лет спустя отец, у которого слуха нет вообще, поддержал мои оперные начинания, а мама, обладающая абсолютным слухом, была категорически против».
И все же в детстве главной любовью Зураба было не пение, а футбол. Со временем у него обнаружились неплохие способности. Он попал в сухумское «Динамо», где в 16 лет считался восходящей звездой. Соткилава играл на месте крайнего защитника, много и удачно подключался к атакам, бегая стометровку за 11, 1 секунды!
В 1956 году Зураб стал капитаном сборной Грузии в возрасте до 20 лет. Через два года попал в основной состав тбилисского «Динамо». Самой памятной для Соткилавы стала игра с московским «Динамо».
"Я горжусь тем, что выходил на поле против самого Льва Яшина, — вспоминает Соткилава. — Мы познакомились с Львом Ивановичем поближе, уже когда я был певцом и дружил с Николаем Николаевичем Озеровым. Мы вместе ездили к Яшину в больницу после операции… На примере великого вратаря я лишний раз убедился в том, что чем большего человек достиг в жизни, тем он скромнее. А матч тот мы проиграли со счетом 1:3.
Это, кстати, была моя последняя игра за «Динамо». В одном из интервью я сказал, что певцом меня сделал нападающий москвичей Урин, и многие решили, будто он меня покалечил. Ни в коем случае! Он меня просто вчистую переиграл. Но это было полбеды. Вскоре мы полетели в Югославию, где я получил перелом и вылетел из состава. В 1959 году попытался вернуться. Но окончательно поставила точку в моей футбольной карьере поездка в Чехословакию. Там я получил очередную серьезную травму, и через какое‑то время меня отчислили…
…В 58‑м, когда я играл в тбилисском «Динамо», на неделю приехал домой в Сухуми. Однажды к родителям заглянула пианистка Валерия Разумовская, которая всегда восхищалась моим голосом и говорила, кем я в конце концов стану. Я тогда никакого значения ее словам не придавал, но все‑таки согласился прийти к какому‑то заезжему профессору консерватории из Тбилиси на прослушивание. Особого впечатления мой голос на него не произвел. И тут, представляете, опять решающую роль сыграл футбол! В «Динамо» в ту пору уже блистали Месхи, Метревели, Баркая и достать билет на стадион было невозможно. Так вот, на первых порах я стал для профессора поставщиком билетов: он приезжал за ними на базу «Динамо» в Дигоми. В благодарность профессор приглашал меня к себе домой, мы начали заниматься. И вдруг он говорит мне, что всего за несколько уроков я сделал большие успехи и у меня есть оперное будущее!
Но и тогда подобная перспектива вызывала у меня смех. Всерьез я задумался о пении только после того, как был отчислен из «Динамо». Профессор выслушал меня и сказал: «Ну что ж, кончай в грязи пачкаться, давай чистым делом заниматься». И через год, в июле 60‑го, я сначала защитил диплом на горном факультете Тбилисского политехнического института, а день спустя уже сдавал экзамены в консерваторию. И был принят. Учились мы, кстати, в одно время с Нодаром Ахалкаци, который предпочел Институт железнодорожного транспорта. У нас были такие битвы в межинститутских футбольных турнирах, что стадион на 25 тысяч зрителей был битком!"
В Тбилисскую консерваторию Соткилава пришел как баритон, но вскоре профессор Д.Я. Андгуладзе исправил ошибку, конечно, у нового студента великолепный лирико‑драматический тенор. В 1965 году молодой певец дебютирует на тбилисской сцене партией Каварадосси в пуччиниевской «Тоске». Успех превзошел все ожидания. В Грузинском государственном театре оперы и балета Зураб выступал с 1965 по 1974 год. Талант перспективного певца на родине стремились поддерживать и развивать, и в 1966 году Соткилаву отправили на стажировку в знаменитый миланский театр «Ла Скала».
Там он стажировался у лучших специалистов бельканто. Работал без устали, а ведь могла и голова закружиться после слов маэстро Дженарро Барра, который писал тогда: «Молодой голос Зураба напомнил мне теноров былых времен». Речь шла о временах Э. Карузо, Б. Джильи и других чародеев итальянской сцены.
В Италии певец совершенствовался два года, после чего принял участие в фестивале молодых вокалистов «Золотой Орфей». Его выступление было триумфальным: Соткилава завоевал главный приз болгарского фестиваля. Через два года — новый успех, на этот раз на одном из самых ответственных Международных конкурсов — имени П.И. Чайковского в Москве: Соткилава удостоен второй премии.
После нового триумфа, в 1970 году, — Первая премия и «Гран‑при» на Международном конкурсе вокалистов имени Ф. Виньяса в Барселоне — Давид Андгуладзе сказал: «Зураб Соткилава — одаренный певец, очень музыкален, его голос, необычайно красивого тембра, не оставляет слушателя равнодушным. Вокалист эмоционально и ярко передает характер исполняемых произведений, полно раскрывает замысел композитора. И самая замечательная черта его характера — это трудолюбие, желание постичь все тайны искусства. Он занимается каждый день, у нас почти такое же „расписание уроков", как и в студенческие годы».
30 декабря 1973 года Соткилава дебютировал на сцене Большого театра в партии Хозе.
«На первый взгляд, — вспоминает он, — может показаться, что я быстро привык к Москве и легко вошел в оперный коллектив Большого театра. Но это не так. Поначалу мне было трудно, и огромное спасибо людям, которые в то время были рядом со мной». И Соткилава называет режиссера Г. Панкова, концертмейстера Л. Могилевскую и, конечно, своих партнеров по спектаклям.
Премьера «Отелло» Верди в Большом театре стала заметным событием, Отелло в исполнении Соткилавы — откровением.
«Работа над партией Отелло, — рассказывал Соткилава, — открыла мне новые горизонты, заставила пересмотреть многое из сделанного, родила иные творческие критерии. Роль Отелло — это та вершина, с которой хорошо видно, хоть до нее и трудно дотянуться. Теперь, когда в том или ином предлагаемом партитурой образе нет человеческой глубины, психологической сложности, мне он не так интересен. В чем счастье артиста? Тратить себя, свои нервы, тратить на износ, не думая о следующем спектакле. Но работа должна вызывать желание так себя тратить, для этого нужны большие задачи, которые интересно решать…»
Другим выдающимся достижением артиста стала партия Туридду в «Сельской чести» Масканьи. Сначала на концертной эстраде, потом в Большом театре Соткилава добился огромной силы образной выразительности. Комментируя эту свою работу, певец подчеркивает: «"Сельская честь" — веристская опера, опера высокого накала страстей. Это возможно передать в концертном исполнении, которое, разумеется, не должно сводиться к отвлеченному музицированию по книжечке с нотным текстом. Главное — позаботиться об обретении внутренней свободы, которая так необходима артисту и на оперной сцене, и на концертной эстраде. В музыке Масканьи, в его оперных ансамблях присутствуют многократные повторы одних и тех же интонаций. И здесь исполнителю очень важно помнить об опасности однообразия. Повторяя, например, одно и то же слово, нужно найти подводное течение музыкальной мысли, окрашивающее, оттеняющее различные смысловые значения этого слова. Нет надобности искусственно себя взвинчивать и неизвестно что наигрывать. Патетический накал страсти в „Сельской чести" должен быть чистым, искренним».
Сила искусства Зураба Соткилавы в том, что оно всегда несет людям искреннюю чистоту чувства. В этом секрет его неизменного успеха. Не стали исключением и зарубежные гастроли певца.
«Один из самых сверкающе‑прекрасных голосов, которые существуют где‑либо сегодня». Так отозвался рецензент о выступлении Зураба Соткилавы в парижском Театре Елисейских Полей. Это было начало зарубежных гастролей замечательного советского певца. Вслед за «шоком открытия» последовали новые триумфы — блистательный успех в США и затем в Италии, в Милане. Оценки американской прессы также были восторженны: «Большой по объему голос превосходной ровности и красоты во всех регистрах. Артистизм Соткилавы исходит непосредственно из сердца».
Гастроли 1978 года сделали певца знаменитостью мирового масштаба — последовали многочисленные приглашения участвовать в спектаклях, в концертах, в грамзаписях…
В 1979 году его художественные заслуги были отмечены высшей наградой — званием народного артиста СССР.
"Зураб Соткилава — обладатель редкого по красоте тенора, яркого, звонкого, с блестящими верхними нотами и крепким средним регистром, — пишет С. Саванко. — Голоса такого масштаба встречаются нечасто. Прекрасные природные данные были развиты и усилены профессиональной школой, которую певец прошел на родине и в Милане. В исполнительской манере Соткилавы преобладают признаки классического итальянского bel canto, что особенно ощущается в оперной деятельности певца. Ядро его сценического репертуара составляют лирико‑драматические партии: Отелло, Радамес («Аида»), Манрико («Трубадур»), Ричард («Бал‑маскарад»), Хозе («Кармен»), Каварадосси («Тоска»). Поет он и Водемона в «Иоланте» Чайковского, а также в грузинских операх — Абесалома в спектакле Тбилисского оперного театра «Абесалом и Этери» З. Палиашвили и Арзакана в «Похищении луны» О. Тактакишвили. Соткилава тонко ощущает специфику каждой партии, не случайно в критических откликах отмечалась широта стилистического диапазона, присущая искусству певца.
"Соткилава — классический герой‑любовник итальянской оперы, — считает Э. Дорожкин. — Все Дж. — заведомо его: Джузеппе Верди, Джакомо Пуччини. Однако есть одно существенное «но». Из всего набора, необходимого для образа ловеласа, в полной мере Соткилава обладает, как справедливо заметил в своем послании юбиляру восторженный российский президент, лишь «удивительной красоты голосом» и «природным артистизмом». Для того чтобы пользоваться такой же любовью публики, как жоржсандовский Андзолетто (а именно такого рода любовь окружает сейчас певца), этих качеств маловато. Мудрый Соткилава других, однако, и не стремился приобрести. Он взял не числом, а умением. Совершенно не обращая внимания на легкий неодобрительный шепоток зала, он пел Манрико, Герцога и Радамеса. Это, пожалуй, единственное, в чем он был и остается грузином, — делать свое дело, несмотря ни на что, ни секунды не сомневаясь в собственных достоинствах.
Последним этапным бастионом, который взял Соткилава, стал «Борис Годунов» Мусоргского. Самозванца — самого русского из всех русских персонажей русской оперы — Соткилава спел так, как голубоглазым белокурым певцам, ожесточенно следившим за происходившим из пыльных кулис, спеть и не снилось. Вышел абсолютный Тимошка — а собственно, Тимошкой Гришка Отрепьев и был.
Соткилава — человек светский. Причем светский в лучшем смысле слова. В отличие от многих своих коллег по артистическому цеху певец удостаивает присутствием не только те мероприятия, за которыми неизбежно следует обильный фуршет, но и те, которые предназначены для настоящих ценителей прекрасного. На банку оливок с анчоусами Соткилава зарабатывает и сам. А жена певца к тому же замечательно готовит.
Соткилава выступает, хотя и не часто, и на концертной эстраде. Здесь его репертуар составляет в основном русская и итальянская музыка. При этом певец стремится сосредоточиться именно на камерном репертуаре, на романсовой лирике, сравнительно редко обращаясь к концертному исполнению оперных отрывков, что довольно распространено в вокальных программах. Пластическая рельефность, выпуклость драматургических решений сочетаются в интерпретации Соткилавы с особой интимностью, лирической теплотой и мягкостью, нечастыми у певца с таким масштабным голосом".
С 1987 года Соткилава ведет класс сольного пения в Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского. Но, несомненно, и сам певец еще подарит слушателям много приятных минут.
infopedia.su
интересные факты из жизни певца
Sputnik Грузия решил вспомнить самые интересные факты из жизни и творчества знаменитого и всенародного любимого исполнителя.
Футбол как страсть
Мало кто знает, что с детства Зураб Лаврентьевич играл в футбол и играл серьезно. В шестнадцать лет он попал в сухумское "Динамо", где играл на месте крайнего защитника, много подключаясь к атакам. В 1956 году Зураб стал капитаном сборной Грузии в возрасте до двадцати лет, в составе которой выиграл первенство СССР. В 1955 году попал в основной состав тбилисского "Динамо", дебютировал в матче с "Шахтёром". Однако тяжелые травмы, полученные в 1958 году в Югославии и в 1959 году в Чехословакии, привели к завершению спортивной карьеры.
Путь к музыке
Но вскоре в жизни Зураба появилась и музыка.
"Однажды к родителям заглянула пианистка Валерия Разумовская, которая всегда восхищалась моим голосом и говорила, кем я в конце концов стану. Я тогда никакого значения ее словам не придавал, но все-таки согласился прийти к какому-то заезжему профессору консерватории из Тбилиси на прослушивание", — рассказывал Соткилава.
Вскоре Зураб начал заниматься пением с профессором Тбилисской государственной консерватории им. Сараджишвили Николаем Бокучава. Приходилось выкраивать время и метаться между двух страстей — вокалом и футболом. Занятия пением Зураб посещал в промежутке между футбольными тренировками и играми. Но в итоге в его жизни осталась лишь музыка. Но страсть к футболу была в сердце Соткилава – всю жизнь.
© photo: Sputnik / Владимир Вяткин
Солист Большого театра Зураб Соткилава во время интервью журналистам
Из футбола в певцы
В 1960 году, по окончании горного факультета Грузинского политехнического института, он был принят в Тбилисскую консерваторию. Примечательно, что педагоги консерватории голос Соткилава сначала определили как баритон. Но позже, уже учась на третьем курсе, Соткилава попал в класс выдающегося грузинского драматического тенора и педагога Давида Андгуладзе. Именно ему удалось открыть у подающего весьма привлекательные надежды студента лирико-драматический тенор.
В 1965 году Зураб Соткилава успешно окончил Тбилисскую консерваторию, в 1972 году — аспирантуру при ней. И тут же был принят в Тбилисский государственный театр оперы и балета имени З. Палиашвили. Именно на сцене этого театра Соткилава блестяще дебютировал. В то время Соткилава исполнял ведущие партии в таких операх, как "Тоска" и "Богема" Джакомо Пуччини, "Риголетто" Джузеппе Верди, а также грузинские оперы "Абесалом и Этери" Захария Палиашвили, "Миндия" Отара Тактакишвили и многие другие.
© photo: Sputnik / Педенчук
Оперный певец Соткилава
Соткилава — триумфатор
В 1966 году Зураба Соткилава как перспективного исполнителя отправили на стажировку в Италию, в театр "Ла Скала" под руководством Дженнаро Барра и Энрико Пьяцца. Там он подготовил партии герцога в опере "Риголетто" Джузеппе Верди, Хозе в "Кармен" Жоржа Бизе, Турриду в "Сельской чести" Пьетро Масканьи. После этого в Италии его стали называть одним из лучших интерпретаторов итальянской оперной классики.
После двухлетней стажировки в Италии певец триумфально выступил на фестивале молодых вокалистов "Золотой Орфей" — Соткилава завоевал главный приз болгарского фестиваля. Через два года, в 1970 году — очередной успех: на одном из самых ответственных Международных конкурсов имени П.И. Чайковского в Москве Соткилава удостоен второй премии. После этой победы последовали и следующие — первая премия и Гран-при на Международном конкурсе вокалистов имени Ф. Виньяса в Барселоне.
Вскоре Давид Андгуладзе сказал про своего ученика: "Зураб Соткилава — одаренный певец, очень музыкален, его голос, необычайно красивого тембра, не оставляет слушателя равнодушным. И самая замечательная черта его характера — это трудолюбие, желание постичь все тайны искусства".
© photo: Sputnik / Pedenchuk
Народная артистка СССР Елена Образцова (слева) в роли Кармен и народный артист СССР Зураб Соткилава (справа) в роли Хозе в сцене из оперы Жоржа Бизе "Кармен"
Дебют на российской сцене
Дебют на российской сцене у грузинского певца состоялся 1973 году, на сцене Большого театра — Зураб спел партию Хозе в опере "Кармен". За этим выступлением в 1974 году последовало и заманчивое приглашение — певца пригласили в оперную труппу Большого театра.
В Большом в разные годы Зураб Соткилава исполнял партии Манрико в опере "Трубадур", Радамеса в "Аиде", Ричарда в "Бале маскараде", Измаила в "Набукко" и Отелло в одноименной опере Джузеппе Верди, Марио Каварадосси в "Тоске" Джакомо Пуччини и Туридду в "Сельской чести" Пьетро Масканьи. Надо отметить, что в репертуаре певца есть и российские оперы: "Иоланта" Петра Чайковского, "Садко" Николая Римского Корсакова, "Борис Годунов" и "Хованщина" Модеста Мусоргского. Между прочим, Соткилава был первым исполнителем партий барона Каллоандро в "Прекрасной мельничихе" Джованни Паизиелло и Арзакана в "Похищении луны" Отара Тактакишвили.
© photo: Sputnik / Александр Невежин
Сцена из оперы Жоржа Бизе "Кармен". Хозе - народный артист СССР Зураб Соткилава. Кармен - народная артистка РСФСР Тамара Синявская.
Мир как на ладони
После этого перед Зурабом Соткилава открылись и лучшие сцены всего мира. Грузинский певец неоднократно пел в таких знаменитых оперных театрах, как Ла Скала, Лондонская королевская опера, Баварская Штатс опера, Дрезденская опера, Норвежская опера, Болонский театр Коммунале, оперные театры Лисео в Барселоне и Ля Фениче в Венеции. С 1970 по 1990 годы у известного тенора были громкие концертные гастрольные туры по странам Европы, а также в Великобритании, США и Японии.
Стоит отметить, что в репертуаре выступлений были Зураба не только оперные арии, но и романсы Чайковского и Рахманинова, циклы немецких композиторов Штрауса и Вольфа. Любимой программой исполнителя также в обязательном порядке являлись грузинские и русские народные песни, а еще итальянские и испанские композиции.
Прекрасный педагог
Кроме того, что Зураб Соткилава был выдающимся певцом, он еще являлся и очень чутким преподавателем. В 1976-1988 годах он работал в Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского (на кафедре сольного пения), с 1987 года — профессор кафедры. С 2002 года Соткилава возобновил преподавательскую деятельность в консерватории.
Среди учеников маэстро — певцы Владимир Богачев, Владимир Редькин, Александр Федин и многие другие. Работал Соткилава и на телевидении. Он был создателем и ведущим циклов телепередач "Мастера оперной сцены" и "Клуб любителей оперы".
© photo: Sputnik / Sergey Pyatakov
Оперный певец Зураб Соткилава выступил с концертом в Большом зале Московской консерватории
Характер борца
В июле 2015 года в СМИ распространилась информация об онкологическом диагнозе оперного певца. Вскоре Соткилава рассказал журналистам, что победил рак после успешного курса химиотерапии. Его первый концерт после выздоровления состоялся 25 октября 2015 года в подмосковном Сергиевом Посаде.
Арсенал Соткилава
В арсенале наград Зураба — звания Народного артиста Грузинской ССР (1973) и Народного артиста СССР (1983). В 1983 году оперный певец стал лауреатом Государственной премии Грузинской ССР имени З. Палиашвили, а в 1998 году — обладателем Государственной премии Грузии имени Ш. Руставели. Кроме того, певец удостоен орденов России — "За заслуги перед Отечеством" IV степени (2001), III степени (2007), а также двух орденов Чести Республики Грузия (1997, 2007). За блестящую трактовку произведений Верди Болонская музыкальная академия избрала Зураба Соткилаву своим почетным членом.
© photo: Sputnik / Sergey Pyatakov
Тенор Зураб Соткилава выступает на концерте в Московской консерватории
Не жить без музыки
При жизни Зураб Соткилава часто повторял: "Мне без музыки и пения не жить". Отныне, великий маэстро, вы будете жить в музыке – навечно!
sputnik-georgia.ru
Зураб Соткилава - грузинский оперный певец: биография, семья, творчество
Соткилава Зураб Лаврентьевич – выдающийся современный солист оперы и педагог. Его жизнь – пример целеустремленности и невероятной силы воли.
Юность. Восходящая звезда футбола СССР
Зураб Соткилава появился на свет в марте 1937 года в городе Сухуми (сейчас – Сухум), который тогда входил в Грузинскую Советскую Социалистическую республику.
Певец вспоминает, что его мама и бабушка очень хорошо пели и играли на гитаре. Иногда садились около дома и начинали петь старые песни и грузинские романсы, а будущий солист оперы им подпевал.
Зураб Соткилава, спорт в жизни которого сыграл тоже важную роль, в детстве и юности не думал о музыкальной стезе. Он увлекался футболом и сумел неплохо себя проявить. Молодой человек попал в команду города Сухуми «Динамо». Зураб Соткилава играл в нем на позиции крайнего защитника, но часто поддерживал атаки на ворота противника. В 1956 году молодой спортсмен стал капитаном юношеской сборной Грузинской ССР. В том же году грузинские футболисты выиграли чемпионат страны. А в 1958 году Зураба пригласили играть в команду «Динамо» из Тбилиси.
Родители не разделяли увлечения сына футболом и пытались направить его на путь музыки. Однажды семье Соткилава подарили скрипку, и родители нашли для ребенка учителя. Зураб месяц пытался учиться игре на этом инструменте. Потом в доме появилось пианино, но учиться игре на нем в 12 лет было поздно. Родители хотели определить Зураба в музыкальную школу по классу виолончели, но он вновь отказался. Его приняли туда в класс пения, но подросток учился не очень прилежно и любил убегать с учебы на стадион.
Самой памятной встречей для Зураба стал его последний матч за «Динамо», в котором его команда сцепилась с «Динамо» из Москвы. В том матче ворота москвичей охранял легендарный Лев Яшин, а одним из нападающих был Валерий Урин. Этот матч команда Тбилиси проиграла со счетом 1:3. Со Львом Яшином Зураб Соткилава по-настоящему познакомился уже позже, когда стал солистом оперы. Молодой футболист получил травму во время игры в Югославии, а в 1959 году еще одна травма положила конец его карьере в спорте.
Начало пути в театре
В 1958 году футболист тбилисской команды «Динамо» Зураб Соткилава ненадолго приехал навестить родных в Сухуми. В это время в гости к ним зашла пианистка Валерия Разумовская, всегда считавшая, что юноша может стать талантливым певцом. Она убедила его сходить на прослушивание к профессору Тбилисской консерватории, который как раз был в Сухуми.
Сначала голос Зураба профессора не впечатлил. Но вмешался случай. Профессор любил футбол, а достать билеты на матчи «Динамо» было сложно, и Зураб стал их ему добывать. В качестве платы музыкант согласился давать ему уроки. Всего после нескольких уроков профессор сказал Зурабу, что у него есть будущее в опере. Сначала молодой человек не воспринял это всерьез, но после второй травмы задумался о музыке.
В 1960 году Зураб Соткилава окончил Тбилисский политехнический институт, горный факультет, и через день после защиты диплома сдал вступительные экзамены в консерваторию столицы Грузии.
Грузинский театр оперы и балета
Соткилава вспоминал, что однажды до занятий музыкой услышал по радио трансляцию выступления итальянского певца Марио дель Монако в опере «Кармен», которое потрясло его. В консерватории Зураб Соткилава начинал петь баритоном. Но профессор Давид Ясонович Андзуладзе исправил эту ошибку. Молодой человек стал тенором. В 1965 году певец Зураб Соткилава дебютировал на сцене крупнейшего театра его республики – Грузинского театра оперы и балета. В произведении «Тоска» Джакомо Пуччини он спел партию Каварадосси. Певец входил в состав труппы этого театра до 1974 года.
Динаро Барра
Через год после дебюта он отправился на стажировку в Миланский театр La Scala, которая заняла два года. В то время на миланской сцене пели многие выдающиеся артисты, среди них уже начинал свой творческий путь Паваротти. Учителем грузинского певца был маэстро Динаро Барра.
После стажировки Зураб с триумфом выступил и занял первое место на болгарском конкурсе молодых певцов «Золотой Орфей». В 1970 году стал вторым на московском конкурсе имени П. И. Чайковского и победителем в Испании. Певец получил признание на родине – в 1970 году ему вручили звание заслуженного артиста Грузинской ССР, а через три года – народного артиста.
Мировое признание
Впервые в 1972 году Зураб Лаврентьевич оказался на сцене Большого театра на концерте, посвященном столетию выдающегося солиста оперы Леонида Сабинова. В конце 1973 года Зураб Соткилава вновь выступил на сцене Большого театра, где спел партию Хосе в опере «Кармен». После спектакля к артисту подошел директор театра Кирилл Молчанов и предложил войти в постоянный состав.
В следующем году Зураб стал постоянным артистом Большого театра. Он вспоминает, что в этом ему помогла поддержка коллег из Москвы. В 1974 году в Москве состоялась премьера оперы Джузеппе Верди «Отелло», где певец исполнил главную роль. Следом за ней – «Сельская честь» Пьетро Масканьи, где Зураб Соткилава пел партию Туридду.
Европа и США
В 1970-е годы грузинский оперный певец стал фигурой, которую узнали любители оперы всего мира. Он пел в театрах Парижа, Милана, городов США. В прессе Соединенных Штатов о нем писали восторженные отзывы. В 1979 году певец Зураб Соткилава получил звание народного артиста СССР. В эти годы маэстро пел партии Радамеса из «Аиды» Верди, Хосе из «Кармен», Манрико из «Трубадура», Водемона из «Иоланты», Самозванца из «Бориса Годунова». Не забывает он и о своих корнях: на сцене театра в Тбилиси он пел в операх «Абессалом и Этери» Захария Палиашвили и «Похищение луны» Отара Тактакишвили.
Педагог
В середине 1970-х годов Зураб Соткилава начал преподавать. С 1976 по 1988 г. он читал оперное пение в Московской консерватории и стал профессором в 1987 году. В 2002 году он новь вернулся к преподаванию в консерватории. Среди учеников маэстро - тенор Владимир Богачев, который сотрудничает с Венской государственной оперой, La Scala и другими театрами мирового уровня. Другой ученик, баритон Владимир Редькин, уже тридцать лет выступает на сцене Большого театра. Среди более молодых учеников Зураба Лаврентьевича – тенор Большого театра Алексей Долгов.
Болезнь и преодоление
Зураб Соткилава, биография которого включает много трудных страниц, в начале 2015 года узнал о страшном диагнозе – раке поджелудочной железы. Чуть раньше маэстро заметил, что начал резко терять вес. 19 января он вынужден был отменить концерт, а 20-го диагноз получил подтверждение. Певца прооперировали в Германии 30 января, а затем он прошел курс химиотерапии в Москве. Певец и члены его семьи (с Элисо Турманидзе они поженились в 1965 году и родили двух дочерей - Тею и Кети) долгое время не хотели говорить о болезни, и достоянием общественности это стало уже весной 2015 года.
Зураб Соткилава тренировал голос, чтобы вернуть прежние вокальные данные. Возобновил занятия со студентами в консерватории. В 2015 году он вновь вышел на сцену. В конце октября 2015-го Зураб Лаврентьевич выступил на концерте, посвященном ему, который прошел в Московском международном доме музыки. В начале 2016 года Зураб Лаврентьевич выступил на концерте памяти Елены Образцовой, певицы, с которой его связывала многолетняя дружба и совместные выступления.
Наш герой говорит о себе, что осуществил все свои мечты. При этом он продолжает выступать и отмечает, что, когда поет, счастливее человека на всем свете не найти. Своим вторым домом считает сцену Большого театра.
fb.ru
Две любви Зураба Соткилавы | EG.RU
Как защитник «Динамо» стал оперной звездой и солистом Большого театра
18 сентября умер Зураб Лаврентьевич Соткилава. Знаменитый тенор был человеком уникальным - не только по своим голосовым данным. Звание народного артиста СССР было присвоено ему в 1979 году. А за 20 лет до этого Соткилава в составе тбилисского «Динамо» стал бронзовым призером чемпионата СССР по футболу. «Спорт №1» сначала чуть не лишил мир оперной звезды, а потом то мешал, то, наоборот, помогал выдающейся артистической судьбе Зураба Лаврентьевича.
Казненные бутсы
Малая родина Соткилавы – солнечный Сухуми, мальчик появился на свет в марте 1937 года. Как и в подавляющем большинстве грузинских семей, в его семье все пели и играли на разных инструментах. Зураба же пение всерьез не интересовало, он обожал футбол. В его военном и послевоенном детстве мячей не было. Мальчишки вырывали траву, на корнях которой болтался ком земли, на нем и отрабатывали приемы.
Зураб стремительно рос как футболист. В сухумском «Динамо» парнишка играл на позиции защитника, что предполагает настырность и цепкость. Эти качества в полной мере проявились в дальнейшей биографии Соткилавы. Мама была в полном ужасе. Она-то специально накопила денег, приобрела для сына пианино и за руку отвела парня в музучилище. Там сказали: на пианино в 12 лет учиться поздно, давайте в класс пения. Мама воспряла духом…
А сын в это время в спортивной секции получил настоящее чудо – венгерские бутсы. Он не только с ними спал, но и каждый кусочек дефицитного тогда масла использовал, чтобы смазать свою драгоценную обувь. Мама же, случайно встретив педагога по музыке, выяснила, что Зураб в училище вообще не появляется. В сердцах женщина вытащила бутсы из-под полушки и хватила по ним топором.
Лишний билетик
Но Зураба это не остановило. В 16 лет его приглашают в состав тбилисского «Динамо – одного из лучших советских футбольных клубов, затем – в молодежную сборную Грузинской ССР. Мама пришла в еще больший ужас: ведь она мечтала, что сын будет ей подмогой и опорой, а он уезжал все чаще и дальше. Единственное, что ее примиряло с футболом, - это то, что в Тбилиси Зураба пообещали «устроить» в мединститут. Но конкурс оказался настолько высоким, что даже футбольные связи не помогли, и юноша был вынужден поступить в политехнический на специальность горного инженера.
Однажды 18-летний Зураб приехал навестить мать. В гости зашла подруга семьи, пианистка. Вместе с матерью они в который раз принялись уговаривать парня не зарывать музыкальный талант в землю, обещали подключить профессора Тбилисской консерватории. У Зураба все это летело мимо ушей.
Но с профессором все-таки пришлось познакомиться. Корифей музыки стал обращаться к юноше с просьбой достать билеты на матчи тбилисского «Динамо». Между прочим, о голосе Зураба он поначалу был невысокого мнения. Но когда Зураб получил несколько серьезных травм и понял, что с футболом надо заканчивать, а горное дело его не увлекает, профессор стал все-таки заниматься с Соткилавой и пришел к выводу, что шанс выйти на сцену у бывшего защитника есть.
Новым голосом
Сразу после окончания политеха Соткилава успешно сдал экзамены в знаменитую тбилисскую консерваторию. Там же он увидел свою будущую жену Элисо, которая училась на пианистку. Как признавался Зураб Лаврентьевич, он два года к ней не подходил, но и других кавалеров незаметно оттирал. Однажды после студенческого концерта Элисо наградила Зураба конфеткой, и с тех пор начался их роман. Позже в семье родились две дочери, которые потом подарили родителям внуков.
Настырность Соткилавы помогла ему осуществить певческую мечту. В консерватории он пел баритоном, но хотел стать тенором, как великий Марио дель Монако. Преподаватель ему отвечал примерно так: мало ли, кем я хочу быть, что дано от природы, того не переделаешь. Тогда Зураб обратился к профессору Давиду Андзуладзе. Во многом благодаря этому человеку мир узнал тенора Соткилаву.
Спорт и муза
Уже после окончания консерватории Зураба решили направить на стажировку в миланский Ла Скала. Но из зависти кто-то настрочил на молодого певца анонимку. Пришлось ехать разбираться в Москву. Когда артист вошел в кабинет, человек, вставший из-за стола, тут же сказал: «Я вас знаю, я вас видел игроком!» И начал инструктировать, что делать в Италии, если начнутся провокации.
В Милане в музыку снова вмешался футбол, впрочем, там эти две стихии правят безраздельно. У театральных меценатов была привычка собираться и гонять мяч на стадионе. Проигравшая команда накрывала шикарный стол. Однажды, разведав, что стажер Соткилава вроде бы что-то понимает в футболе (подробностей они не знали), итальянцы пригласили его в команду. Профессионал «возил» несчастных меценатов всю игру. С тех пор Зураб регулярно играл с ними и благодаря этому хорошо выучил итальянский.
Учитель - джентльмен
В 1973 году произошло несчастье – в Тбилиси сгорел Грузинский театр оперы и балета. Зураба пригласили в Москву, в Большой театр, репетировать партию Хозе в «Кармен». Через несколько лет он спел на этой знаменитой сцене одну из труднейших оперных партий – Отелло, на которой многие звезды теряли голоса, а один певец, взяв высокую ноту, от сильного вдоха даже сломал ребро.
Впоследствии Соткилава пел в театрах Парижа, Милана, городов США и везде снискал восторженные отзывы.
Еще в середине 70-х годов он стал преподавать. Его обожали студенты, которые рассказывали, что мало кто так возится со своими учениками, как Зураб Лаврентьевич. Девушки восхищались его джентльменством.
Среди учеников Соткилавы - тенор Владимир Богачев, баритон Владимир Редькин, тенор Алексей Долгов и многие другие.
Жизнь до последней ноты
В начале 2015 года Соткилава узнал о своем страшном диагнозе – раке поджелудочной железы. 78-летний тенор сказал: «Я буду петь, пока могу выходить на сцену».
…Он не раз видел, как его друзья всеми силами боролись за жизнь. Одним из самых близких ему людей был знаменитый комментатор Николай Озеров. Кстати, однажды Соткилава выступал в спектакле, Озеров находился на своем постоянном месте в ложе, которое было совсем недалеко от сцены. В это время московский «Спартак» играл с тбилисским «Динамо». В какой-то момент Соткилава увидел, что суфлера нет на месте. Вскоре тот появился и шепотом сообщил из будки: «3-1, в пользу Тбилиси». Обрадованный Соткилава вышел на авансцену, оказавшись практически нос к носу с Озеровым, и прямо между музыкальными фразами умудрился прошептать: «Три - один, в пользу наших!»
Буквально накануне смерти Николай Николаевич пришел в Большой послушать друга в «Бале-маскараде». «Всё равно умру, так хоть тебя увижу», - объяснил знаменитый комментатор. Оба они были беззаветно преданы искусству и спорту.
www.eg.ru
Поющий защитник. Как Зураб Соткилава попал в оперный театр с футбольного поля
В Москве после продолжительной болезни на 81-м году жизни умер известный оперный певец Зураб Соткилава. Лайф рассказывает о его необычном пути в профессию.
Зураб Соткилава, родившийся в 1937 году в Сухуми, с детства был окружён музыкой. Как сам он рассказывал, его мама и бабушка прекрасно пели и играли на гитаре. Правда, сам мальчик в детстве и не думал заниматься музыкой.
Его страстью был футбол. И парень подавал большие надежды. Его способности заметили профессиональные тренеры, и Зураба включили в состав команды сухумского "Динамо" в качестве крайнего защитника.
Когда Зурабу было 20 лет, его назначили капитаном юношеской сборной Грузинской ССР. Тогда же сборная стала победителем чемпионата страны.
В 1958 году Соткилаву позвали в тбилисское "Динамо". Но вскоре ему пришлось поставить крест на карьере футболиста. На матче в Югославии Зураб получил перелом. Но он не сдался: после лечения и восстановления вернулся в команду. Но на соревнованиях в Чехословакии он снова получил серьёзную травму, которая поставила крест на спортивной карьере Соткилавы.
Зураб учился в политехе на горном факультете, который закончил в 1960 году. Но работать по специальности он не хотел, поэтому вскоре после защиты диплома подал документы в Тбилисскую консерваторию на вокальный факультет. Вступительные экзамены Соткилава успешно сдал. Именно в консерватории Зураб встретил свою будущую жену — учившуюся курсом старше пианистку Элисо Турманидзе. Они прожили вместе более полувека.
Слава пришла к оперному певцу сразу после окончания консерватории. Зураба Соткилаву пригласили в труппу Грузинского театра оперы и балета, где он дебютировал с партией Каварадосси в опере "Тоска" Пуччини. За успешную работу в 1966 году Соткилаву направили на двухлетнюю стажировку в Италию, где ему давали уроки мастера театра La Scala.
Наверное, именно годы учёбы в Италии помогли Зурабу стать лауреатом многих конкурсов, в том числе и престижного Международного конкурса имени Чайковского в 1970 году. В этом же году ему присвоили звание заслуженного артиста Грузинской ССР.
Спустя три года Зураб Соткилава впервые выступил в оперной постановке на сцене Большого театра. Он пел партию Хосе в опере "Кармен". После этого спектакля директор театра Кирилл Молчанов предложил Соткилаве постоянное место в оперной труппе.
В главном театре страны Соткилава пел во множестве постановок, но особенно удачными стали его партии в операх Верди — "Отелло", "Аида", "Трубадур" и "Бал-маскарад".
После переезда в Москву Зураб Соткилава начал также заниматься педагогической деятельностью. С 1976 по 1988 год он преподавал на кафедре оперного пения в Московской консерватории, где стал профессором в 1987 году. В 2002 году он возобновил работу в Московской консерватории, где работал до конца жизни.
В 2015 году стало известно и том, что Зураб Соткилава болен раком. Несмотря на диагноз, певец не оставил сцену и после курса лечения продолжил выступать.
Я никогда не был ни хамом, ни грубияном, старался с людьми поступать нормально. Но после болезни понял, что надо относиться к жизни с ещё большей радостью, к людям, которые тебе улыбаются. Насколько ты способен, нужно отдавать другим только хорошее
Зураб Соткилава
life.ru
