История русского футбола. Рождение сборной России. История русского футбола
История русского футбола. Первые бразильцы - История русского футбола - Блоги
Первым легионером в чемпионате России был сириец Ассаф Аль-Халифа, но кому это интересно; настоящая история импорта футболистов из самых разных стран началась, естественно, с Бразилии – в 1995 году в Нижний Новгород приехали никому не известные игроки Жуниор и Да Силва. Через год тренер Овчинников отправлял их обратно, извиняясь перед болельщиками, но начало было положено: через два года Луис Робсон по прозвищу Максимка пробился в основу «Спартака», через три в тульском «Арсенале» играли сразу восемь (!) бразильцев, в 2005 году ЦСКА выиграл Кубок УЕФА благодаря трем голевым передачам Даниэла Карвальо, а человек по имени Вагнер Лав просто был лучшим из всех, кто приезжал сюда играть в футбол.
Валерий Овчинников, тренер «Локомотива» (Нижний Новгород) в 1989-2000 и 2001 годах
В 95-м году мы столкнулись с проблемой комплектации команды, у нас не получалось найти подходящих игроков в России. И тут на нас вышел один человек, который работал в Бразилии, переводчик. Созвонился с нами и предложил посмотреть в сторону в Бразилии. Нам-то какая разница: Бразилия, не Бразилия. Летят они за свой счет, поэтому мы сказали: давайте.
К нам приехали три футболиста, а следом за ними их представители, которые сразу стали устраиваться к нам на работу. Один, как сейчас помню, все хотел стать тренером по функциональной подготовке – сейчас это очень модно. Но мы их быстро отжали. А на футболистов глянули – один совсем слабенький, а двое более-менее в мяч попадают. И тут начались проблемы. У них есть Федерации, Конфедерации, и всем нужно отчислять какие-то деньги. Как нам объяснили эти бразильские трудящиеся, у них там любят кэшовые деньги, наличные. Нужно было делать перевод. А вы же помните, какие в то время банки были. Если в московских все было еще нормально, то когда мы приходили в нижегородский и говорили, что нам нужно заплатить за человека, на нас смотрели сумасшедшими глазами. Для них это как работорговля была. Вообще не доезжали, за что мы хотим заплатить.
В итоге, мы помучались, покрутились и решили все-таки их оставить. Заплатили 1500 долларов Федерации, потом еще 5000 Конфедерации. Промурыжили нас немного и вручили международный сертификат, после чего бразильцы стали нашими. Самым веселым было то, как мы их регистрировали. Оба бразильца черные и фотографии черно-белые. На белом фоне два черных пятна. Полчаса разбирались, кто есть кто. Их хорошо было потом на игру выпускать: судья сам не понимал, кому из них желтую карточку показывает.
Проблем с бразильцами было очень много. Помню, первый их матч был против «Торпедо». Один из них забил гол, но мы проиграли. И на следующий день они стали говорящими попугаями. Научили их ненормативной лексике за сутки. Я их к себе в кабинет потом позвал, позвонил их переводчику, включил громкую связь. И начал говорить сплошным матом, а переводчику сказал: «Как хочешь, так и переводи». Когда бразильцы поняли, что они говорили, у них надолго рты закрылись.
Народ на них, конечно, с удовольствием ходил. Они же пластичные ребята, эффектные. Поэтому на каком-то этапе нам с посещаемостью очень помогли. Было интересно. Но по характеру… честно, я бы не хотел с ними снова работать. Очень капризные, ленивые. Получили небольшой удар на поле, а потом клянчат себе массу поблажек, выходных. Я думаю, что с теми бразильцами, африканцами, которые сейчас играют в России, все то же самое. Многие из них не выдерживают психологического давления. Крыши натурально едут.
Ну, и проблема языка, конечно. У нас ведь не было никакого штатного переводчика – только тот, что сидел в Бразилии. А они же кроме своего португальского ничего не знали. Ни английского, ни французского. Так бы, может быть, и нашли им кого-нибудь. Язык племени умба-юмба. Но потом как-то обжились, стали нас понимать. Да, и в команде к ним нормально относились, ни травили. А в поселке, в котором они жили на базе, так вообще с ума по ним сходили. Особенно женская половина. Принимали, так сказать, их сексуальную агрессию. Я думаю, они успели осчастливить большую часть населения. Мужики есть мужики. Уже когда они уехали, к нам подтянулись на базу все эти тети-моти – спрашивать, куда пропали их друзья. Они же везде вдвоем ходили. Мы им объясняли, что город у нас специфический – могут и по башке дать. Так что они лишний раз не разделялись.
Я уже извинялся за то, что показал России бразильцев, да и сейчас готов повторить. Мы стали первыми в этом деле, а потом их же кучами сюда завезли. Почему это плохо? Дело в том, что я не очень толерантный… Если человек играет на уровне премьер-лиги, выкладывается в каждом матче, я ничего не имею против. Но везти сюда всех подряд – это неправильно. Даже по телевизору видно, что некоторым просто без разницы все, что происходит на поле. У них же тоже есть расизм, и когда зрители видят, что черный лупит по ногам белого, всем все ясно. И тут появляются бананы. Давно уже надо их, кстати, яблоками заменить. Тогда, может, никто обижаться не будет.
«История русского футбола» – совместный проект Sports.ru и «Афиши».
www.sports.ru
История русского футбола. Футбольный криминал - История русского футбола - Блоги
15 июня 1997 года недалеко от города Петушки звучат выстрелы: стреляли в Ларису Нечаеву, генерального директора футбольного клуба «Спартак». Тремя годами ранее убили бизнесмена Отари Квантришвили, тесно общавшегося с президентом РФС Вячеславом Колосковом. До 2001 года президентом футбольного ЦСКА был Шамруди Дадаханов, про которого куда чаще писали в газете «Версия», чем в «Спорт-Экспрессе». В 90-е российский футбол не всегда стремился вырваться из-под опеки криминальных структур: существовать по-другому иногда было просто невозможно. С каждым годом об этом смутном времени известно все меньше.
Алексей Матвеев, журналист, автор книг «Криминальный футбол. От Колоскова до Мутко. Расследование с риском для жизни», а также «Договорняк» и «Договорняк-2»
«Я работал журналистом и в какой-то момент понял, что начинаю повторяться и постоянно пишу о том, что Колосков плохой. Решил, что нужно работать поинтересней, иметь какие-то документы. Я стал ходить на пресс-конференции представителей правопорядка, прежде всего налоговиков; люди обратили внимание, что у меня не праздный интерес, а желание разобраться. Сначала меня снабжали устной информацией, потом поняли, что я не болтун и умею хранить секреты, и начали предоставлять документы. Появились публикации о тотальном воровстве чиновников РФС, в частности, его экс-главы Вячеслава Колоскова, о неуплате налогов игроками сборной России. Для чиновников это стало если не шоком, то откровением.
Ко мне в 1994 году после пресс-конференции Павла Садырина подошел Отари Квантришвили. Мне говорили, что под ним вся столичная милиция, что с ним лучше не связываться, что меня раздавят. Я все о нем прекрасно знал. И вот он меня тогда начал воспитывать при всех, в открытую спросил: «Зачем пишешь о договорных матчах? Зачем ругаешь Колоскова?» Я ему ответил, что если ругаю, значит, есть за что. После этого я опубликовал о нем материал, в котором рассказывал, что он мафиози, участвовал в групповом изнасиловании в свое время, что он просто вор. И через месяц с небольшим меня средь бела дня по дороге на работу порезали. Никакого страха я внутри себя в тот момент не обнаружил. Понятно, что так не каждый сможет. Я не осуждаю тех, кто до сих пор не пишет об этом так откровенно, как я. Но если занимаешься этой темой, то надо заниматься ею глубоко. Я подробно изучал махинации в «Спартаке», моем любимом клубе детства. Там в свое время убили гендиректора Ларису Нечаеву, разворовали клубные деньги. Нечаеву, конечно, не стоит идеализировать. Она в свое время была пациенткой психушки — достаточно экзальтированная дама, в общем. Но получилось так, что она встала на пути.
В советское время было много заявлений о сдаче матчей. Тот же Олег Блохин говорил, что договорняки они катали неоднократно. И сейчас то же самое. На словах у них честная борьба, а когда приходит время делить очки, места в таблице и медали, то о чести никто и не вспоминает. Это всем очень выгодно и удобно, я в первую очередь имею в виду игроков и тренеров. Экспертный совет (Экспертный комитет при президенте в РФС по выявлению договорных матчей, существует последний год. — Прим. ред.) во главе с Кавазашвили просто смешон, болельщики вовсю издеваются над ними и правильно делают. Это самые настоящие клоуны. А я ведь уже размышлял, как это можно сделать и как с проблемой бороться. Есть же простые спортивные методы: не начисляйте им очки — и все! Скандальный матч в 2009 году был, во втором круге, «Терек» — «Крылья Советов». Ну совершенно безобразная штука, противная. И что? Все эти Кавазашвили, которые мне говорили: «Я приду, я на телевидении возмущусь, я подниму проблему», приходили на телевидение и молчали. А можно же просто обратить внимание на чисто футбольные моменты: как защитник в одном эпизоде сыграл, как вратарь махнул рукой и мяч себе за спину пустил, а там нападающий подправил его в пустые ворота. Мне говорят: «Как можно очки отобрать? Они же пойдут в суд». Да никуда они не пойдут! ФИФА и УЕФА не рекомендуют и даже запрещают клубам судиться со своими национальными федерациями. «А доказательств нет». А какие нужны доказательства? Они все налицо! Надо просто создать прецедент такой, и все! Сажать никого не надо. Сгоняли договорняк — очки не начислять. А если установили факт сговора позже, то очки снять задним числом, как в Италии делают.
«Отари Квантришвили начал воспитывать меня при всех, в открытую спросил: «Зачем пишешь о договорных матчах? Зачем ругаешь Колоскова?»
До меня доходит информация от футбольных людей, что на черном тотализаторе перед каждым туром делаются ставки и счастливчик за один тур может выиграть до 300 тысяч долларов. Этих тотализаторов множество, особенно в городах Премьер-лиги. Околофутбольные жучки, которые крутятся рядом с клубами и рядом с игроками в клубе обрабатывают своих знакомых на предмет сдачи матча. Часть из них — это агенты футболистов. Тот же Бышовец, когда тренировал «Локомотив», в приватной беседе мне сказал, что эти агенты его игроков просто затерзали. Он их буквально прогонял с базы, но они, естественно, находили возможность встретиться. И так получилось, что футболисты не в футбол играли, а занимались этими делами. «Локомотив» претендовал на тройку, а оказался в заднице, на шестом месте.
Турецкая полиция, когда обвинила «Фенербахче» в покупке матчей, на чиновников не оглядывалась. Премьер-министр Турции Эрдоган вообще входил в попечительский совет клуба, и никого это не испугало. Там люди свободны, полиция в таких случаях вольна делать то, что ей предписано. А в этой стране у гребаных чиновников такой менталитет, что они без указки сверху ничего сделать не могут. Я больше хочу сказать: коррумпированная власть покрывает футбольных преступников. Она покрывает их своим равнодушием и безучастием к тем проблемам, которые есть в нашем футболе. В какие-то ключевые моменты, конечно, они приходят в ВИП-ложи, показывают свой интерес. А на то, что чемпионат страны разлагается, им наплевать. Наверное, до них какая-то информация доходит, не в розовых очках они все время ходят. Вы поймите, там страшный криминал. Человек, который туда сунется, — его могут просто убить, могут покалечить, могут наехать как угодно».
Фото: Коммерсантъ/Сергей Михеев
«История русского футбола» – совместный проект Sports.ru и «Афиши».
Андрей Тихонов: «Мы просто хорошо зарабатывали, а нынешние футболисты получают сумасшедшие деньги»
История русского футбола. Первые бразильцы
История русского футбола. Олег Романцев
www.sports.ru
История русского футбола. Первый частный клуб - История русского футбола - Блоги
В начале 90-х канонический вид на Белый дом с Новоарбатского моста мог навести на разные мысли, включая следующую – где-то там на задворках играет первый частный футбольный клуб в России, названный иракским бизнесменом в честь своих детей. Краснопресненский «Асмарал» (Асиль, Мариам, Алан) тренировали Бесков и Романцев, за него играли Гаврилов и Семак, и исчез он так же неожиданно, как и появился, подарив российскому футболу первую полноценную легенду: деньги с Ближнего Востока появились здесь на 20 с лишним лет раньше, чем «Манчестер Сити» выиграл чемпионат Англии.
Андрей Бодров, журналист газеты «Советский Спорт», болельщик «Асмарала»
«Асмарал» появился в конце 80-х годов. Был такой клуб «Красная Пресня» , который принадлежал шестому таксомоторному парку и входил в общество «Спартак» – то есть, по сути, был фарм-клубом московского «Спартака». В нем обкатывались молодые игроки, на каких-то ставках работали ветераны. Тот же Олег Иванович Романцев, только-только завершивший игровую карьеру, поругался в «Спартаке» с Бесковым, и Старостин быстро пристроил его тренером в «Красную Пресню» – там он работал в 84-87-х годах.
Но в конце 80-х таксомоторный парк перестал поддерживать клуб, и он стал практически бесхозным. В этот момент появился некто Хуссам Аль-Халиди – иракский бизнесмен, который его и подобрал. Откуда он взялся, сказать сложно. Он очень хорошо знал русский язык, его жена Светлана Бекоева была осетинкой, и они в двоем начали этой командой заниматься – правда, переименовав «Пресню» в «Асмарал». Клуб моментально стал самым модным в стране. Моднее не было ничего. Платили, пожалуй, не меньше, чем в «Спартаке», ЦСКА, поэтому футболисты туда шли, понимая, что заработок будет хорошим. За счет этого «Асмарал» быстро вышел из второй лиги и самый первый сезон чемпионата России начал в высшей.
Хуссам Аль Халиди Фото: РИА Новости/Юрий Тутов/Владимир Родионов
Фанаты у клуба были всегда, хотя и очень немного. В начале 90-х функционировало несколько так называемых «фирм», группировок – они возникали, растворялись, люди приходили и уходили. Но они всегда были. Был еще и такой момент: «Асмарал» играл на стадионе «Красная Пресня» у метро «Краснопресненская» – это было мало пригодное для спорта место, так как стадион никто не ремонтировал аж с 1980 года. Даже сейчас, когда рядом красивая набережная, Белый Дом, большой зоопарк, стадион находится ровно в том же виде с теми же покосившимися трибунами. Поэтому «Асмаралу» не разрешали на нем играть в 90-е годы – в частности, осенью 91-го отменили кубковый матч «Асмарал» – «Спартак», потому что испугались, что придет больше пяти тысяч спартаковских болельщиков и начнутся беспорядки. В последствии «Асмаралу» запрещали играть на нем даже в низших лигах. Получалось так: залатают несколько дыр, клуб проведет пять-шесть матчей, а потом выясняется, что на стадионе нет горячей воды, нет пропускной системы, и все по новой. За счет того, что команда очень часто проводила домашние матчи в «Лужниках», в Люберцах, фанатская аудитория – эти люди из дворов Краснопресненской – распадалась. Но тем не менее болельщики были всегда.
В «Асмарале» работала первая женщина-президент в российском футболе – та самая Светлана Бекоева – но болельщики об этом не думали. Все-таки она всегда была вторым лицом в клубе, все понимали, что реальный хозяин в «Асмарале» один – Аль-Халиди. Но надо сказать, что женщина была очень толковой. У нее было много друзей среди известных тренеров, она этой дружбой очень дорожила. Скажем, в 91-92-х годах главным тренером «Асмарала» был Константин Бесков. На тот момент он сидел без работы почти десять лет, и Бекоева с Аль-Халиди нашли к нему подход – убедили, что это серьезный проект, дали ему машину, хорошую зарплату. Тогда Бекоева сделала клуб элитным – она умела разговаривать красивым языком, делать хорошие подарки, ходить в гости. После Бескова так же успешно был приглашен Валентин Козьмич Иванов, которого обидели в «Торпедо». Поэтому «Асмарал» ассоциировался с театром, с шиком – 91-93-е годы были звездным временем клуба, в нем работали очень состоятельные люди. Кроме того, в команде было много молодых игроков, которые в последствии станут звездами в масштабах страны – тот же Сергей Семак, Александр Точилин и другие. Семака вообще нашли школьником – он закончил одиннадцатый класс то ли с золотой, то ли с серебряной медалью и сразу же после экзаменов поехал из Луганска в Москву. Серега сам рассказывал, что в первые годы в столице денег у него было совсем мало, и единственным развлечением, на которые хватало после тренировок, был поход в кинотеатр. На Краснопресненской он уже тогда был хорошим.
В общем-то, в начале 90-х все действительно было супер. И как выяснится позже, все шло так хорошо еще и по той причине, что Аль-Халиди был связан с оружейным бизнесом. Я не могу этого утверждать, но насколько я знаю, существовал какой-то российско-ближневосточный контракт по поставке оружия, и он этим занимался. И поскольку бизнес был мегауспешным, Аль-Халиди спокойно выделял условные пять процентов на содержание клуба. В последствие у него возникли проблемы с бизнесом, случился конфликт с людьми, приближенными к первым лицам правительства, и тогда «Асмарал» вытурили со всех баз и начали активно притеснять. Все это началось где-то в 1994 году. Примерно в тот же момент прикрыли его супердоходный бизнес, и денег на команду оставалось все меньше. По инерции «Асмарал» просуществовал до 2000 года, все время бултыхаясь в низших дивизионах. В 95-м, когда «Асмарал» боролся за выживание в первой лиге, игроки выступали в обносках. Перед сезоном команда просто не смогла заказать себе новую форму.
Главный тренер «Асмарала» Константин Бесков и главный тренер «Динамо» Валерий Газзаев. Фото: РИА Новости/Юрий Тутов/Владимир Родионов
В 96-м «Асмарал» уже свалился на последние места во второй лиге, ездил на каких-то раздолбанных автобусах, и стали появляться люди из дворового футбола, то есть непрофессионалы. Зарабатывать там уже было нельзя, платили буквально по сто долларов. А когда началось совсем полное безденежье, «Асмарал» начал сдавать матчи. Я прекрасно помню, каким кошмаром были последние годы клуба. Это была умирающая нищая команда, которая никому не нужна. В 99-м «Асмарал» оказался в любительской лиге, а на следующий год в клубе просто не смогли составить заявку на сезон. Все игроки разбежались, Аль-Халиди смирился, и клуб, который на протяжении всех девяностых не приносил никаких доходов, развалился.
«Асмарал» несомненно был нужен российскому футболу и несомненно на него повлиял. Это был первый в истории СССР и России стопроцентно частный клуб. До этого не было ничего подобного, не было никаких опытов и никаких предпосылок. Только после появления «Асмарала» дело сдвинулось с мертвой точки, и в России начали появляться частично или полностью частные клубы.
Самый знаменитый игрок «Асмарала» Юрий Гаврилов. Фото: РИА Новости/Юрий Тутов/Владимир Родионов
Евгений Гинер: «Мне жаль,что Рома Широков всю свою карьеру не провел в ЦСКА»
История русского футбола. Новые комментаторы
История русского футбола. «Ротор»
«История русского футбола» – совместный проект Sports.ru и «Афиши».
www.sports.ru
История русского футбола. «Письмо четырнадцати» - История русского футбола - Блоги
Бумага со словами «Должны быть изменены условия материального вознаграждения…» – важнейший документ в истории российского футбола, первая попытка уехавших на Запад игроков установить европейские порядки по эту сторону не так давно поднятого занавеса. Шум поднялся потому, что анекдот «Сборная России собрала 10 крышечек и поехала на чемпионат мира» был не так уж далек от правды с точки зрения материального обеспечения команды. Попытка, правда, обернулась провалом – что на Чемпионате мира-94 (не вышли из группы), что в долгосрочной перспективе (см. Евро-96).
Анатолий Бышовец, главный тренер сборных СССР и СНГ (1990-1992)
Ясно, почему появилось это письмо. Во-первых, ту команду создавал именно я, и ребята хотели продолжать работать со мной. Во-вторых, не было отношений между игроками и тогдашними тренерами сборной – Павлом Садыриным, Борисом Игнатьевым. В моей карьере не было случаев, чтобы я не защитил игроков. Предал их. Со мной интересы игроков всегда были соблюдены – по контрактам, по каким-то другим вопросам. С другими тренерами такого не было.
Потом пошли отказы от подписей. Отказались те, кто играл в ЦСКА, потому что главным тренером армейцев был тот же Садырин. Даже среди ближайших учеников и друзей Иисуса Христа был Иуда. Игроков пытались уговорить поехать на чемпионат мира, и для этого в ход шли любые средства. Я считаю, что такие игроки, как Шалимов, Добровольский, Кульков, Иванов, – те, кто не отказался от подписей, – настоящие мужчины. Подписав это письмо, они показали, что речь шла не о деньгах, речь шла о принципах. С теми, кто впоследствии поменял свое решение, у меня сейчас нормальные отношения. Я жалею совсем о другом: это письмо могло оказать огромнейшее влияние на развитие всего нашего футбола. Изменилось бы отношение к футболистам. Но этого не произошло.
Валерий Карпин, футболист сборной России (1992-2003)
Во времена, когда Колосков руководил РФС, были моменты, по которым наши взгляды расходились. Например, выплата денег. Игрокам сборной России либо заплатили меньше, либо вообще не заплатили. Или выдача формы. На сборах нам выдавали по одной футболке, а тренировок в день было две. Причем эти футболки мы же сами и стирали. Как они могли высохнуть до вечера? В каждой мелочи были такие ситуации. А потом Колосков говорил, что приехали рвачи, которые требуют себе лишние носки. Хотя на самом деле тебя заставляют тренироваться в мокрой футболке, и ты требуешь еще одну. И тебе говорят, что ты думаешь только о деньгах. Да там денег никто и не просил… Я еще играл в «Спартаке», и там выдавали все, что нужно. В сборной-то тогда вообще никаких проблем не должно было быть.
Письмо я подписал потому, что хотел смены тренера. У меня лично были претензии к Садырину. Я был не согласен с некоторыми моментами, вот и все. C какими? Неважно. И я не считаю, что допустил ошибку. Поэтому я и отказался играть за сборную тогда. Так же, как отказался и в 1997-м. Потому что считал, что по отношению ко мне поступали несправедливо.
Александр Мостовой, футболист сборной России (1992-2004)
«Письмо четырнадцати» появилось не просто так. В 1992 году атмосфера уже была напряженная, конфликт начинал искрить. Многие ребята из нашей сборной играли в Европе и понимали, что футболист должен только играть. Стирать и гладить форму, мыть бутсы и готовить еду должны другие люди. Сейчас это кажется очевидным, а тогда все футболисты сами занимались бытовыми вещами.
РФС подписал соглашение с Reebok, но на финансовом положении игроков это никак не отразилось. Премиальные были просто смешными – две тысячи долларов. Мы просили повышения до трех тысяч. И нас за это обозвали зажравшимися рвачами. Было еще такое замечательное слово – «легионер». Я тогда уехал в Португалию, в «Бенфику», и в прессе таких, как я, называли легионерами. К нам относились как-то пренебрежительно, предлагали вообще не приезжать на родину.
Чиновники встречались с игроками только для галочки. Смотрели на нас свысока, о футболистах не заботились. Проиграли – ничего страшного, главное – заработать побольше денег. Это, конечно, дико печально.
Фото: Fotobank/Getty Images/Stephen Dunn
«История русского футбола» – совместный проект Sports.ru и «Афиши».
www.sports.ru
История русского футбола. «Спорт-Экспресс» - История русского футбола - Блоги
В апреле 2006 года капитан «Спартака» Дмитрий Аленичев приезжает в редакцию газеты «Спорт-Экспресс» и рассказывает журналистам о том, как тренер Старков губит народную команду России. После выхода интервью Аленичева отчисляют, одноклубники встают на защиту игрока, а «СЭ» продолжает взывать к справедливости, через некоторое время добиваясь-таки отставки Старкова. Это апогей влиятельности самого заметного спортивного издания страны, которое с 1991 года существенно поменяло стандарты и принципы работы российской футбольной прессы, – и лучшее признание его роли в истории.
Фото: afisha.ru/
Игорь Рабинер, обозреватель «Спорт-Экспресса»
Когда «Спорт-Экспресс» появился, мне было 18 лет. У меня даже нулевой номер до сих пор хранится. Там есть вступительное слово Кучмия, где он говорит, что это будет газета без политических и кулинарных рецептов. Я увлекся сразу – это было офигительно интересно. По сравнению с тем, что было в советской прессе, по сравнению с этим зожевским «Советским спортом», который невыносимо было читать, это был обалденный прорыв.
Все это я наблюдал как читатель. В «Спорт-Экспресс» я пришел только в 1994 году, из газеты «Футбольный курьер». Когда «СЭ» только появился, туда пришла группа звезд, а молодых набирали с нуля или почти с нуля. Отчасти это было связано с финансовыми мотивами. Но в большей степени – с желанием руководства вылепить молодых журналистов под себя. Пока мы еще были никем, пока мы росли, к нам, полагаю, было вполне применимо фирменное выражение Кучмия о людях нашей профессии, которые толком еще ничего не умеют: «Этот пишет х… с твердым знаком». Пока мы учились писать это слово правильно, «СЭ» был информационной газетой, делал упор на новости. А когда Кучмий увидел, что дети стали взрослыми, что на их фамилии стали обращать внимание, он постепенно стал делать сдвиг от информационной газеты к газете авторской.
Кучмий считал, что мы должны не только отражать действительность, но и сами ее менять. Например, начиная с чемпионата мира-98 он нашими устами (а мы были с ним полностью согласны) методично внушал читателям, в том числе и высокопоставленным, что сборную России по футболу должен возглавить иностранный тренер – независимый и неангажированный в своих решениях.
Когда только-только зарождался чемпионат России, среди журналистов старого поколения модно было писать о нем исключительно плохо или писать по две-три строки. Из ностальгии по чемпионату СССР. Кучмий решил: если многие считают, что у нас футбола нет, мы его создадим. После этого отчеты о матчах из 30-строчных превратились в громадные. Помню, находясь в отпуске, я поехал в Сочи: «Жемчужина» играла то ли со «Спартаком», то ли с «Динамо». Я страниц восемь написал – и все пошло. Глобальная идея была такая: пусть они того и не заслуживают, их надо раскрутить, им нужно уделять внимание. Чтобы футбол в стране кому-то был нужен.
Помню, как меня распирало от гордости в первые пару лет работы, когда я видел в метро, что человек держит в руках «Спорт-Экспресс» и читает мою заметку. Бли-и-и-н! Разрывало изнутри от желания сказать: это я, я автор. В итоге я так, конечно, ни разу не сделал.
«Деньги в нашей профессии предлагают многим, может даже, практически всем. Мне вот Володя Шевченко предлагал встать на зарплату в «Спартаке»
Суперзвездой был Сергей Микулик. Глубоко внутри себя я мечтал бы быть для молодого поколения журналистов тем, кем Микулик был для нас. Мы даже копировали его стиль! В первой половине 90-х, когда он еще работал на полную, ему равных не было вообще, просто №1. Довлатова все учили наизусть – так и с Микуликом: все пытались писать так же, как и он.
Свой первый год в редакции – 94-й – я провел, не вылезая из конторы. У меня вообще не было времени на личную жизнь – а пацану в 21 год это достаточно важно. В конце года это так достало, что я решил уйти. Я стал распространять слухи по пресс-центрам. Причем говорил, заранее зная, что до Кучмия это дойдет. Дошло. Он вызвал: «Действительно уходить надумал?» Я объяснил, что не могу так, что мне нужен какой-то баланс работы и личной жизни. Есть знаменитая история, почему Владислав Третьяк ушел из хоккея в 32 года. Потому что он пришел к Виктору Тихонову с просьбой, чтобы ему разрешили готовиться к матчам дома, не заезжая на базу. Тихонов сказал: если я тебе это разрешу, дисциплина в команде разрушится, у меня не будет рычагов управления. Третьяк закончил, потому что ему было невмоготу.
Кучмий меня, тем не менее, послушал. Сказал: у тебя будет свободный график, но вот такая норма. Качество буду оценивать по высшим стандартам. Если будет все хорошо – будет хорошо. Нехорошо – пеняй на себя. А нехорошо у него – это серьезно. Он очень строгий человек, нагоняи устраивал страшнейшие. Когда ты сидел на своем месте, а на телефоне загоралось 101, тебя не то чтобы трясло от страха, но вопрос «Что? Что такое?» – возникал. Мне он несколько раз устраивал выволочки. «Ты не тем путем идешь!» «Твои последние заметки – полная белиберда!» «Ты зазнался, у тебя звездняк!» Полчаса он выворачивал меня наизнанку, я выходил из кабинета с дичайшей обидой. Но спустя полчаса, когда вместо эмоций оставалась только суть, понимал: он прав.
Деньги в нашей профессии предлагают многим, может даже, практически всем. Мне вот Володя Шевченко (бывший пресс-атташе «Спартака». – Прим. ред.) предлагал встать на зарплату в «Спартаке». Я приехал брать интервью у Первака (гендиректора «Спартака». – Прим. ред.), а он на него не явился. Первак тогда руководил еще и челябинским «Спартаком», который был в первом дивизионе, и за день до того они обыграли «Химки», что особенно принципиально, Андрея Червиченко. По такому поводу Первак остался в Челябинске и на обещанное интервью не добрался – причем дозвониться до него было невозможно. Я приехал, Володя встретил, провел в кабинет и открытым текстом предложил встать на зарплату. Что это значит? Оставаться в газете, но фактически работать не на газету, а на клуб. Разумеется, Шевченко был послан.
А я не считаю, что 90-е – это жуть. Для меня, молодого, не несущего ответственность за семью, – отличные времена! Может, будь я зрелым человеком, относился бы к ним по-другому. Но тогда я видел только одно – что они веселые и свободные. Понятно, что бандитов хватало, но руководили всем футбольные люди. С каждым новым руководителем РФС Вячеслав Колосков возносится на все больший пьедестал: на фоне Сергея Александровича Фурсенко он – это Уинстон Черчилль, мать Тереза и много кто еще.
Фото: vk.com/matveitch
Пять самых важных материалов «Спорт-Экспресса»
«Бромантановый «Спартак», Игорь Рабинер. 29.04.2005
Весной 2005 года «Спорт-Экспресс» публикует расследование ведущего журналиста газеты Игоря Рабинера под названием «Бромантановый «Спартак». В статье подробно освещается, возможно, самый крупный скандал в российском футболе нулевых: годовая дисквалификация одного из лучших футболистов страны Егора Титова за употребление запрещенных препаратов. Рабинер берет интервью сразу у нескольких игроков «Спартака», общается с медиками и независимыми экспертами, а затем первым публично рассказывает о том, как врачи московского «Спартака» вводили бромантан внутривенно и кормили футболистов допингом прямо перед выходом на поле.
Сразу после выхода текста в газете Виталий Мутко, только-только вступивший на должность президента российского футбольного союза, лично звонит в редакцию СЭ и клянется провести собственное расследование. Годы спустя сам Рабинер напишет: «Виталий Мутко весь последующий год грозно предупреждал, что оно вот-вот завершится. Правда, это «вот-вот» продолжается до сих пор».
«Старков – тупик для «Спартака», интервью Дмитрия Аленичева. 08.04.2006
Спустя месяц после старта чемпионата России-2006 в офис «Спорт-Экспресса» звонит Дмитрий Аленичев – легендарный футболист московского «Спартака», вернувшийся в клуб в июне 2004-го после шестилетней карьеры за рубежом. Аленичев сам просит журналистов о встрече – как выяснится позже, для того чтобы дать одно из самых скандальных интервью в истории российского спорта. В разговоре, опубликованном на следующий день, футболист называет Александра Старкова – на тот момент главного тренера красно-белых – человеком, который не отвечает за свои слова и поступки, «а во многих случаях, по сути, пудрит мозги». Ближе к концу интервью Аленичев признается: игра сегодняшнего «Спартака» – это позор, а Старков – тупик для московского клуба.
Через несколько дней руководство спартаковцев отчисляет нападающего из основного состава, а летом того же года Дмитрий Аленичев принимает решение завершить карьеру игрока. В том же году «Спартак» покинет и сам Александр Старков.
Интервью Гуса Хиддинка, Игорь Рабинер. 27.10.2006
В августе 2006-го года голландец Гус Хиддинк прилетает в Москву и становится первым иностранным тренером в истории сборной России. Спустя несколько месяцев, осенью того же года, Хиддинк встречается с корреспондентом СЭ и дает большое интервью, в котором предъявляет многочисленные претензии президенту РФС Виталию Мутко. В числе прочих – несоблюдение договоренностей относительно статуса помощника Хиддинка Александра Бородюка, излишние визиты в раздевалку национальной команды и неуважение к самому тренеру, проявленное после ничейного матча со сборной Израиля, когда Мутко произнес фразу: «А вы, Гус, не волшебник, как я думал».
Громкое интервью моментально разлетается по всем средствам массовой информации, но сам Мутко не демонстрирует никакого недовольства в ответ и продолжает работу с голландцем. В российском футболе начинается эра господства иностранных тренеров. «То интервью было бомбой, – скажет позже автор нашумевшего интервью Хиддинка, Игорь Рабинер. – Помню, мы закончили разговор, и Хиддинк, выходя из гостиницы, повернулся ко мне и вскинул вверх кулак со словами: «We will fight!» Вышло все слово в слово, как он сказал. За такое интервью любого российского тренера уволили бы в тот же день, но тут Виталий Леонтьевич хоть и был сильно недоволен, но... прогнулся. И стал делать так, как хотел Гус».
«Прошу наказать Коштинью», Игорь Рабинер. 30.08.2005
За несколько месяцев до окончания сезона-2005 газета публикует колонку Игоря Рабинера, которую журналист призывает рассматривать как официальный запрос о дисквалификации португальского футболиста «Динамо» Коштиньи – за умышленную грубость с попыткой нанесения травмы. В статье подробно рассматривается один из эпизодов матча чемпионата России «Динамо» – «Спартак», в котором португалец ударил по ногам спартаковца Владимира Быстрова, но не дождался наказания от арбитра встречи и продолжил игру. Рабинер приводит пример Англии, где существует специальный орган, отслеживающий выступления СМИ и увеличивающий сроки наказаний, и объявляет: «Назрела необходимость создать прецедент и в России».
Вскоре после публикации материала, члены контрольно-дисциплинарного комитета РФС принимают решению дисквалифицировать Коштинью на три матча, а сам Рабинер получает многочисленные угрозы от фанатов «Динамо» и улетает в срочный отпуск в Америку. Статья «Прошу наказать Коштинью» становится первым случаем в истории российского спорта, когда журналист смог повлиять на решение КДК.
«Прогулка по РФС», Евгений Дзичковский. 13.11.2010
На финише 2010 года постоянный автор СЭ Евгений Дзичковский публикует на сайте газеты крайне любопытный материал об окружении нового президента РФС Сергея Фурсенко под названием «Прогулка по РФС». Дзичковский подробно останавливается на каждом чиновнике, заседающем в Доме Футбола, и среди прочих, рассказывает о тех, кто до того времени был практически не известен публике. Каринэ Гюльазизовой – генеральном директоре Центра аналитической психологии «Ось Времени» и старшем научном сотруднике лаборатории развития человека, которую сам Фурсенко называет «специалистом в области гуманитарных технологий и общественной связности»; Андрее Кнутове – пресс-секретаре компании «Росукрэнерго», занимающейся перепродажей природного газа на территории Украины, а также спичрайтере и, по слухам, зяте президента, официальная должность которого звучит как «советник президента РФС по информационной политике; и прочих людях, имеющим весьма посредственное отношение к футболу.
Спустя несколько часов после выхода текста, статья снимается с сайта «Спорт-Экспресса» по звонку из РФС, но остается в других открытых источниках: интернет-портале Sports.ru и в блоге самого автора. Редакция СЭ не дает никаких комментариев по этому поводу, а сам Дзичковский лишь разводит руками: «Спасибо всем, кто прочитал. Рискую? Вряд ли больше, чем Кашин».
«История русского футбола» – совместный проект Sports.ru и «Афиши».
История русского футбола. Первый частный клуб
История русского футбола. Новые комментаторы
История русского футбола. Рождение сборной России
www.sports.ru
История русского футбола. Рождение сборной России - История русского футбола - Блоги
В 1988 году сборная СССР играла в финале чемпионата Европы, а через четыре года оказалась вынуждена менять название, состав – и судьбу. Под флагом России оказались грузин Тетрадзе и украинец Канчельскис, а ее первый гол забил эстонец Карпин; но сумма этих частей уже не равнялась былому целому. Во время первых больших турниров футболисты конфликтовали с тренерами и начальством подчеркнуто открыто, будто отыгрываясь за советский дисциплинарный период, – и, пожалуй, упустили шансов больше, чем им было предоставлено. В любом случае это было рождение по-настоящему новой сборной.
Предпоследний матч в истории сборной СССР. 12 октября 1991 года. Отбор к Евро-1992, СССР – Италия – 0:0. Фото: РИА Новости/Владимир Родионов
Анатолий Бышовец, главный тренер сборных СССР и СНГ (1990-1992)
Переход от сборной СССР к сборной России лишний раз показал, что футбол является отображением того, что происходит в стране. Естественно, что тот коллапс, который произошел в государстве, коснулся и нашей команды, повлиял на отношения внутри сборной, отношения с руководством. Все мы находились в подвешенном состоянии, и это не объединяло игроков.
В 1991 году меня, тренера сборной, зачислили чуть ли не в политические борцы, о которых говорили все – от Гавриила Попова, первого мэра Москвы, и до всех других демократов. В день путча наша команда улетала в Испанию. Мы выехали на взлетную полосу в Шереметьево за тридцать-сорок минут до того, как в Москву вошли танки, – это был ранний рейс в Мадрид. Сборная летела на товарищеский матч в Валенсию с одноименным клубом – рядовая игра, которая не привлекала никакого внимания. Поэтому когда мы вышли в аэропорту Мадрида, я не поверил своим глазам – нашу команду встречало огромнейшее количество журналистов, которые наперебой кричали: «Как вы оцениваете то, что произошло?» Я стоял в недоумении. Мы летели четыре часа, и я и представить не мог, что стряслось за такое короткое время. Когда мне объяснили, о чем идет речь, разумеется, я сказал, что случившееся – противозаконно, выразил какое-то возмущение. Потом это интервью пошло на Европу.
Почти сразу нам предложили в Испании политическое убежище, и несколько дней мы провели в Валенсии. Помню, только-только заселившись в гостиницу, позвонил жене. И первое, что она мне сказала: «Ты такой молодец, в Испании так горячо выступаешь». И тут все прервалось. Никакой связи с родиной в течение тех трех дней больше не было. Уже потом, вернувшись Москву, мы часто вспоминали эту историю: как я возмущался на камеру и совершенно забыл о семье.
Со сборной СНГ в 1992 году мы неожиданно для всех вышли в финальную часть чемпионата Европы в Швеции – из группы, в которой с нами боролись Италия, бронзовый призер чемпионата мира, сильные команды Венгрии и Норвегии. Средний возраст сборной был 23-24 года, а мы не только вышли на чемпионат, но сделали это с первого места, не проиграв ни одного матча. Для общества это был шок.
В финальной части мы заняли последнее место в группе, хотя и проиграли лишь один матч из трех – уже ничего не решавшую игру с Шотландией. Там была околофутбольная интрига, игроки были не виноваты. Рассказать, что именно там было, я не могу. Я не хочу говорить плохо о людях, даже о врагах. Скажу только, что это был единственный вариант, который спасал сборную Германии, не проходящую дальше. И это был единственный случай, после которого я сам ушел из сборной. На совещании после финала, когда главные тренеры сборных докладывали о своих успехах, я рассказал, в какой ситуации мы находились. У нас не было ни флага, ни гимна – по сути, у нас не было родины. Все эти вещи оправдали бы даже самое плохое выступление сборной.
Вячеслав Колосков, президент Российского футбольного союза (1992-2005)
В 1991 году сборная Союза выиграла отборочный турнир и получила право участвовать в чемпионате Европы 1992 года. Но после того как СССР распался, возникла необходимость каким-то образом нашу команду легализовать. Мне удалось договориться с руководством ФИФА и УЕФА, чтобы в Швецию поехала команда Содружества Независимых Государств. Сложно было и привлечь в команду футболистов: грузинская федерация, скажем, к тому времени совсем развалилась, многие другие – тоже. В итоге команду мы все-таки собрали, но сам турнир провели неубедительно, сыграли два матча вничью, проиграли Шотландии и не вышли из группы. На этом бесславная история сборной СНГ закончилась. Бышовец говорил что-то о нечестном матче с Шотландией? Я об этом ничего не знаю. Мы плохо играли, шотландцы нас просто смяли. Я думаю, что мы просто психологически были не готовы.
Разумеется, в то время у нас были колоссальные проблемы с финансами, как и во всей стране. Все развалилось, полностью. Раньше у нас было бюджетное финансирование, которое позволяло проводить сборы, содержать команду. Потом все это закончилось. В бюджете не было ни копейки, спонсоров не было. Мы тогда и не знали, что это такое. Но за счет того, что у нас были хорошие отношения с Олимпийским комитетом, нам удалось выйти на компанию Reebok и подписать хороший контракт на экипировку всех сборных команд России. Плюс мы получали неплохие деньги за рекламу компании. Если бы этого контракта не было, у нас не было бы вообще ничего. Хотя и тех денег, что мы получали от Reebok, не хватало даже на содержание первой сборной. Так что мы начали активный поиск спонсоров – и благодаря хорошим отношениям и связям подписали контракт с «Газпромом», «Старым мельником», что дало нам возможность финансировать подготовку команды к следующему чемпионату. Финансовой помощи у правительства я никогда не просил, никаких встреч у меня не было. Я всегда был категорически против того, чтобы нами кто-то командовал, это было моим кредо. Со всем мы справлялись сами. Тяжелые времена, что сказать.
Андрей Канчельскис, футболист сборной России (1992-1998)
За ту сборную России мы играли на автомате, не особо еще понимая, какую именно команду мы представляем. Но играть за сборную необходимо в любом случае, и нет особой разницы, какое название она носит. Единственное серьезное изменение – появление гимна. Когда мы играли за СНГ, играла не совсем понятная музыка. А так – обстановка была нормальной, даже дружелюбной. После Евро-1992, в котором мы вполне могли выйти даже в полуфинал, хотели продолжить в том же духе, надеялись, что главным тренером останется Анатолий Бышовец. Но получилось иначе, и возникло недовольство решением руководства. Было непонятно, за что уволили тренера. Через год эта непонятная ситуация усугубилась, возник настоящий конфликт, и куча игроков не поехала на чемпионат мира. Садырин, тренировавший нас в 1992-м, ни в чем не виноват. Он замечательный человек и просто попал под раздачу. Оказался в неприятной ситуации, когда игроки перестали понимать руководство.
Сергей Кирьяков, футболист сборной России (1992-1998)
В 1992 году было еще не очень понятно, за какую страну мы играли. Были довольно простые вопросы: кто мы? для кого играем? Ситуация осложнялась еще и тем, что ФИФА сказала, что все ребята из бывшей сборной СССР могут выбирать из нескольких вариантов: кому-то предлагали играть за Литву, кому-то – за Украину, кому-то – за Белоруссию. В такой непонятной атмосфере мы провели примерно год, потом все встало на свои места. Каких-то радикальных перемен я не заметил. Политические изменения – это важно, но в футбол как играли, так и будут играть. А все проблемы остались еще со времен Валерия Лобановского, который работал в команде до 1990 года. Самый хрестоматийный пример – это организация рабочего процесса. Ни для кого не секрет, что мы сами чистили бутсы и стирали форму, сами покупали билеты на самолет, потом нас не встречали в аэропортах…
Выплат премиальных приходилось добиваться разными путями, пару раз даже устраивались маленькие забастовки. Игроки просто отказывались разъезжаться по домам и требовали моментального погашения долгов. Это работало. Мелкие конфликты в те времена были нормой, но руководство РФС не делало ничего, чтобы сгладить обстановку. Даже со стороны главы союза Вячеслава Колоскова мы никогда не чувствовали желания сесть за стол переговоров. Все работало по какой-то непонятной схеме: Колосков просто приезжал в расположение команды, быстро что-то говорил, но по всему было видно, что он говорил неправду. У нас все-таки не дураки были в команде, все прекрасно различали искреннюю речь и откровенную фальшь. Чувствовали, что на нас было наплевать. Доходило до того, что мы жили на базе в Новогорске без воды и каких бы то ни было человеческих условий. Именно из-за такого психологического пресса мы и не достигли серьезных успехов. А ведь могли.
«История русского футбола» – совместный проект Sports.ru и «Афиши».
История русского футбола. Как Россия провалила Евро-96
История русского футбола. Португальцы в «Динамо»
Евгений Гинер: «Мне жаль,что Рома Широков всю свою карьеру не провел в ЦСКА»
www.sports.ru
История русского футбола. Провинциальный футбол 90-х - История русского футбола - Блоги
В середине 90-х в высшей лиге чемпионата России стабильно играют пять московских клубов, с которыми конкурируют «Алания», «Ротор» и «Зенит», но иногда в эту компанию врывается какая-нибудь уж совсем нежданная команда из провинции – то внезапно заполучившая богатого благодетеля в областной администрации, то просто ненадолго научившаяся играть в футбол. Камышин и Новороссийск, Нижний и Элиста – все эти города в свое время активно светились на футбольной карте России; почти все они довольно быстро угасли навсегда.
Фото: РИА Новости/Владимир Родионов
Валерий Овчинников, тренер «Локомотива» (Нижний Новгород) в 1989-2000 и 2001 годах
Я пришел в «Локомотив» в 89-м году, и в тот момент в городе было что-то вроде футбольного бума. В тот сезон мы выходили из второй лиги Советского Союза в первую, и я прекрасно помню последнюю игру, в которой, собственно, и решалось наше будущее. Стадион «Локомотива» вмещал 14 тысяч, а на этот матч собралось куда больше пятнадцати – были заняты все сиденья, забиты все проходы. Битком.
Что-то подобное потом было в 92-м, в первый сезон чемпионата России. Мы тогда попали в первую восьмерку, заняли 6-е место, а в течение всего года к нам приезжали такие команды, как «Спартак», «Динамо», ЦСКА. Народ шел очень мощно. Позже такое случалось, только когда у нас играли какие-то интересные футболисты вроде Юрия Калитвинцева, Мухсина Мухамадиева, первых бразильцев. Их трибуны всегда любили. Да и вообще в городе у команды тогда была популярность. Нас уважали, приглашали на какие-то передачи, узнавали на улицах.
Вся наша команда тогда зависела от одного человека. «Локомотив» 90-х – это, в первую очередь, Омари Хасанович Шарадзе, тогдашний начальник Горьковской железной дороги. Если бы не было его, не было бы «Локомотива». Это была целиком и полностью его инициатива, он пригласил хороших игроков, пригласил меня, он начал раскручивать команду. Шарадзе контролировал все: если у команды не было базы, он ее делал; если у нас была проблема с транспортом, он пригонял транспорт. Всем, что касалось околофутбола, занимался он. В сам футбол Шарадзе никогда не лез. Не пытался влиять на тренера, на футболистов, и в этом был его огромный плюс. Я не могу сказать, что организация внутри нашего клуба была такой же, как и в Москве. До Москвы нам было далеко. Но на уровне провинции у нас все было очень отлажено, было все, что нам нужно, а вокруг команды никогда не крутились какие-то непонятные люди, никакие бандиты и никакие малиновые пиджаки, как это было у других. Само собой, они приходили на матчи, болели. Но никакого давления не было.
У Москвы и сейчас, и тогда было более мощное финансирование, лучшие возможности в плане приобретения игроков. Футбол в России начинался от Главпочтамта. Любой футболист мечтал попасть в московский клуб, поэтому нам приходилось выкручиваться: искать футболистов, которых не устраивала жизнь в столице, у которых возникали какие-то проблемы, и перетягивать их в Нижний. Год-два они играли у нас, а потом опять стартовали в Москву. Таких было очень много. Потому что купить игрока, у которого в Москве все шло хорошо, было просто невозможно.
Вся наша команда зависела от одного человека – тогдашнего начальника Горьковской железной дороги
При этом самым важным было как следует узнать человека, прежде чем подписать с ним контракт. В команде были люди с разным характером, но я всегда боялся того, чтобы у нас не появились клептоманы. Они были в каждом в клубе, поэтому на предсезонных сборах, когда к нам приезжали новые люди, нужно было хорошенько к ним присмотреться. У нас не было спортивного директора, кого-то еще, информацию по каждому игроку мы искали сами. Подозрения на одного человека у меня были только однажды – еще в 80-х, совсем в другом клубе. Тогда все было очень жестко: обыски, милиция, даже вспоминать не хочется. В «Локомотиве» ничего подобного не случалось. Правда, когда мы выезжали на сборы за границу – в Финляндию, еще куда-то – и игроки приходили в набитые битком капиталистические магазины, у некоторых проскакивала мысль: это можно взять. Но мы им быстро все объясняли. Да и вообще, поездки за границу – это отдельная история. Однажды мы даже подписали контракт с футболистом в суде одного из австрийских городов. У него были какие-то небольшие проблемы с полицией, и его вызвали в суд. Мы заплатили за него штраф, а он прямо в суде с перепуга подписал четырехлетний контракт.
Тогда почти все футболисты пили. Это проклятое наследие прошлого. Но я скажу в их защиту: может, они и пили, но, боролись на поле так, как не борются сегодняшние молодые и трезвые. У них была максимальная самоотдача в каждом матче. Футболист мог пить за несколько дней до игры, но на поле он рвал и метал. В пьяном виде, конечно, никто не мог выйти на матч. Для этого нужно было быть совсем уж идиотом. А у нас игроков с интеллектом, как у ночного горшка, никогда не было. Если и были, то мы с ними быстро прощались.
За нарушение режима я, кстати, никогда не штрафовал. Мы объявляли, что кто-то оштрафован. Но до самого штрафа дело не доходило, все отрабатывалось на поле. Это была моя принципиальная позиция. Можно штрафовать, когда человек получает сотни тысячи долларов. Когда мы смотрели в нашу зарплатную ведомость, то понимали, что отбирать деньги нельзя, потому что ты отбирал деньги у семьи, у жены, у детей, которые и так не особо богато живут.
Это было веселое время. Конечно, чувствовалось, что в Москве нас не любят. Но я думаю, наш «Локомотив» оказал достойное сопротивление московским клубам. «Динамо», «Спартак», ЦСКА, «Торпедо» – эти команды решали все между собой, а нам доставалось восьмое, десятое место. Но провинция давала отпор. Когда к нам приезжал «Спартак», никто руки-ноги не поднимал, не сдавался заранее. Мы, «Текстильщик» из Камышина, который вообще был районным центром, владикавказская «Алания», уничтожавшая столичные клубы – мы вместе делали все для того чтобы люди знали: футбол в провинции жив.
Сергей Наталушко, нападающий «Текстильщика» (Камышин) в 1983-1988, 1989-1992, 1993-1997, 2002-2005 годах и с 2010 года по настоящее время
Впервые я оказался в «Текстильщике» в 83-м году. Клуб тогда играл в первенстве области, мне было 23 года, и я приехал из небольшого городка на другой стороне Волги. Меня пригласил Сергей Павлов, который сейчас тренирует во владивостокском «Луче», и какое-то время я просто играл в свое удовольствие. Мы все числились на каких-то работах, но никто об этом особо не думал, поэтому мы просто встречались для того, чтобы хорошо провести время. Только в 87-м мы вышли во вторую лигу. Затем я ненадолго ушел, а когда вернулся, команда сделала огромный скачок. Между первой и второй лигами тогда существовала буферная зона. И получилось так, что мы с «Уралмашем» заняли в этой зоне первые места и вместе вышли в первую советскую лигу. Когда в 91-м году Союз развалился, мы автоматом оказались в высшей лиге России.
Конечно, в городе тогда была радость. Когда мы играли в первенстве области, на нас уже ходило по несколько тысяч человек. А потом, когда мы начали достигать каких-то серьезных результатов, ажиотаж только возрастал. «Текстильщик» ведь всегда был тесно связан с камышинским хлопчато-бумажным комбинатом, одним из крупнейших в Европе. Они финансировали клуб вплоть до своего банкротства в середине 90-х. И на нем в то время работало что-то около 14 тысяч человек, поэтому за счет них посещаемость только увеличивалась. Да, и известности у игроков стало больше. Хотя мне она никогда особо не помогала. Кого-то в ресторанах бесплатно обслуживали, кого-то за превышение скорости не штрафовали. А меня, наоборот, два раза прав лишали. Хотя в злачных местах никто не трогал, уважали. Все жулики были знакомыми, поэтому ни в каких разборках я не участвовал.
Мы после каждой игры позволяли себя выпить. Мне кажется, и сейчас многие так делают
Я думаю, что в «Текстильщике» 90-х у нас были одни из самых маленьких зарплат в высшей лиге. Точную сумму не вспомню, но что-то около двух-трех тысяч долларов, когда в Москве платили уже за 10, 15, 20. У некоторых ребят тогда был какой-то бизнес, поэтому деньги значили многое. Нет, у меня ничего не было. У меня деньги уходили на дом, на машину. Кому-то занимал – до сих пор ничего не вернули. Но за пределы футбола я старался не лезть. Это была не моя тема. Так что лично мне на жизнь хватало. Хотя бывали, конечно, и неприятные моменты.
Например, за выступление в Кубке УЕФА в 95-м, когда мы вышли в 1/16 финала, нам так и не выплатили обещанных премиальных. Такое часто случалось. Из-за этого, кстати, чуть ли не половина игроков и разбежалось. А за Кубок УЕФА нам тогда обещали что-то нереальное – чуть ли не больше 10 тысяч. В Европе мы тогда хорошо пошумели. Конечно, где-то опыта не хватало, к таким соревнованиям нужно привыкать. Но, например, один из матчей мы выиграли со счетом 6:1 – играли против «Бекешчабы» из Венгрии. Правда, я эту игру как раз пропустил. Там все в кучу получилось: во-первых, у меня был день рождения, во-вторых, я был в небольшом конфликте с одним из нападающих. Плюс, я к тому времени долго болел воспалением легких, и никак не мог восстановиться. Так что на этом матче меня не было даже в заявке. Первый тайм посмотрел на стадионе, а потом встретился с другом и уехал. Концовку уже по телевизору досматривал. Думаю, ребята потом хорошо отпраздновали.
Вообще, мы после каждой игры позволяли себя выпить. Мне кажется, и сейчас многие так делают – хотя, может быть, кому-то контракты и не позволяют. Мы выпивали. Умеренно, хотя были и те, кто срывался. Помню, один футболист вообще пропал на полторы недели. Уже жена места себе не находит, милицию подняла. В команде никто ничего не знает. А потом выяснилось, что он с какой-то барышней познакомился и укатил с ней в гостиницу на полмесяца в шампанском купаться. Наверное, хорошая барышня была.
Люди в Камышине до сих пор живут ностальгией. Тот «Текстильщик», что существует сейчас, это ведь совсем другой клуб. Старый «Текстильщик» умер в 98 году, когда денег совсем не осталось, почти все футболисты ушли, и клуб расформировали. Но отголоски той славы существуют до сих пор. Меня узнают, благодарят, даже автографы продолжают просить. Так было и раньше. В других городах я этого не чувствовал – где-то нам просто завидовали, где-то в нас не особо верили. Их можно понять: я сам иногда себя спрашивал: «Блин, как же мы так высоко забрались?» В 92-95 годах мы ведь четыре раза подряд входили в десятку самых сильных клубов страны. Огромная заслуга в этом нашего тренера Сергея Павлова, на котором у нас держалось все. Но я, например, до сих пор думаю, что в футбол особо играть не умею. Так что черт знает, как у нас все получилось. Этого и соперники не понимали. Оттого и бесились.
Сергей Кормильцев, игрок «Уралана» (Элиста) в 1997-1998 годах
Мне достаточно было однажды встретить Кирсана Илюмжинова, чтобы понять – тут все серьезно. Нет, конечно, лично он меня не уговаривал перейти в «Уралан», но было ясно, что командой будут заниматься. Элиста – небольшой город, и на одной из главных улиц стояли такие большие плакаты, где Кирсан был изображен в компании Далай-ламы, патриарха России, Ельцина и еще кого-то, а на самом последнем плакате он стоял в желто-синей форме «Уралана» и с футбольным мячом. И там дорога упиралась в стадион. То есть все понимали, что это один из его приоритетов.
Сначала местные болельщики почему-то относились к своей команде скептически, ходили на матчи плохо, но когда «Уралан» вышел в высшую лигу и в город стали приезжать «Спартак», ЦСКА и «Динамо», народ стал подтягиваться. Помню, как многие пытались смотреть футбол из-за пределов стадиона – поле располагалось в такой низине, и если забраться на один из окрестных холмов, можно было кое-что увидеть. Нам, футболистам, поначалу было немного дико на это смотреть, но потом трибуны потихоньку стали заполняться. А потом – переполняться: в 98-м, говорят, цифры посещаемости в Элисте занижали, чтобы избежать штрафа за неправильную техническую эксплуатацию стадиона. Знаете, как на архивных фото с советских стадион – стоит такая черная стена людей, и все смотрят футбол.
Я немало поиграл в провинции и могу сказать – это особенное чувство, когда футбольная команда становится одной из достопримечательностей города. Когда мы обыгрывали на своем поле «Ротор» и «Локомотив», играли вничью с «Аланией» и «Зенитом», то нас готовы были на руках нести со стадиона в Сити-Чесс, шахматный город, где тогда поселили футболистов команды. А когда обыграли «Спартак», то Илюмжинов кому-то лично вручил орден Героя Калмыкии. По-моему, вратарю, отбившему пенальти. А потом что-то случилось – и то ли в клубе разворовали деньги Кирсана, то ли ему самому наскучил футбол, – но нам перестали платить зарплату, и за осень команда скатилась с 4-го места куда-то вниз, оставшись без еврокубков. Опять-таки, как опытный футбольный провинциал, скажу: это меня не слишком удивило. Время было такое – сегодня ты на коне, завтра в говне.
«История русского футбола» – совместный проект Sports.ru и «Афиши».
www.sports.ru
